вопиющим нарушением всех правил страховой компании «Стэйтсайд».
Теперь у нее наконец появились подозреваемые: во-первых, оценщик, во-вторых, мастерская. С большим трудом Регина заставила себя сохранить непроницаемое выражение лица.
— Как называется мастерская?
Марк Хилл снова застенчиво улыбнулся, полез в карман своих обтрепанных джинсов и извлек оттуда мятую бумажку.
— Вот, у меня здесь записано.
Регина осторожно взяла бумажку в руки. Наконец-то появился просвет!
— Мистер Хилл, я, с вашего позволения, свяжусь с другим оценщиком, — сказала она и взялась за телефон. — Новый оценщик займется вашим иском и проследит за тем, чтобы ремонт вашей машины был оплачен должным образом.
Марк Хилл согласно кивнул и чуть переместил свою тушу на сиденье.
На звонок Регины ответил один из лучших оценщиков в «Стэйтсайде», и она в двух словах обрисовала ему ситуацию. Затем объяснила Марку Хиллу, как проехать к отделению их компании на открытой стоянке на Ройял-лейн, где можно было оформить документы, не выходя из машины. Оценщик будет ждать его там.
Марк Хилл с кряхтеньем поднял свое огромное тело со стула. Когда он, прощаясь, пожимал Регине руку, ее ладошка совсем утонула в его лапе.
— Спасибо вам, — сказал он грубовато. — Знаете ли, не так-то легко понять, отчего такой человек, как вы, выбрал себе подобную работу.
Регина, решившая, что не так поняла сказанное, чуть склонила голову набок:
— Простите, что вы сказали?
Словно не слыша ее, Хилл продолжал:
— Ведь это, должно быть, довольно-таки опасно. Когда вокруг столько преступников, которых вы лишаете левого дохода...
Регина так и замерла. Ни разу за все время разговора она не упомянула о том, что занимается особыми расследованиями. Хилл должен был полагать, что она обычная оценщица.
— О чем это вы?
Глаза его за маленькими стеклами очечков сверкнули.
— Думаю, вы сами знаете о чем. Будьте поосторожнее, понимаете?
И дружески помахав рукой на прощание, посетитель тяжелыми шагами вышел из закутка.
Регина смотрела ему вслед с неприятным чувством. Что это было? Предупреждение? Неужели кто-то уже обнаружил, что она ведет расследование, несмотря на все ее старания держать это в тайне?
Регина встала, снова села, затем опять вскочила на ноги, пытаясь решить, не следует ли ей немедленно на своей машине проследить за Хиллом. Наконец она остановилась на том, что надо задать ему еще кое-какие вопросы, и пулей полетела в коридор. И — шмяк! — тут же в дверях столкнулась с Дэном.
— Ох! — Он схватил Регину за локти, предотвратив ее неминуемое падение. — Что за спешка?
Регина, тараща на него широко раскрытые глаза, затараторила:
— Он, то есть этот самый истец...
На улице завелся мотоцикл, затем, взревев мотором, умчался. Значит, у Марка Хилла мотоцикл.
Припав к груди Дэна, Регина поникла головой.
— Уехал.
Руки Дэна легли ей на плечи.
— Кто уехал?
— Марк Хилл. — Регина прикрыла глаза и вдохнула знакомый мужской запах его тела. Безобразие, конечно, но в объятиях этого мужчины чувствуешь себя так хорошо, так надежно, что невольно забываешь обо всем на свете... Забываешь?
И Регина рывком высвободилась из объятий Дэна.
- Дэн!
Взгляд его сапфировых глаз обжег ее.
- Да?
Регина отступила на шаг назад, хотя ей хотелось ринуться вперед.
— Ты точно никому, совсем никому не говорил, что я из отдела по борьбе с мошенничествами?
Его улыбка мгновенно исчезла.
— Нет, а что?
— Приходил истец, ну тот, о котором я тебе говорила.
— Марк Хилл?
— Да. Посмотри-ка вот на это. — И она протянула Дэну чек.
Брови его озабоченно сдвинулись. Вернув Регине чек, Дэн подошел к ее столу взял папку с делом и принялся листать его.
— Мэри Росс, — прочитал он. И посмотрел Регине в глаза с обескураживающей прямотой. — Могу сказать тебе прямо сейчас, что Мэри не замешана в этом.
Регина, напрочь забыв о своих сложных чувствах, с изумлением уставилась на этого человека. Как долго еще он будет видеть своих сотрудников только в розовом свете?
— То есть как — не замешана? Дэн, она и есть тот оценщик, который оценивал ущерб и производил выплату.
— И однако...
Регина протестующе подняла ладонь и затрясла головой:
— Послушай, это еще только предварительное следствие. Подожди, пока я раздобуду побольше информации, а потом уж говори.
Дэн выразил согласие коротким кивком.
— Согласен. — Он взял Регину под руку, отчего она вздрогнула, словно от электрического разряда. — А теперь пошли. Мы обсудим это за ленчем.
В машине оба хранили молчание всю дорогу до ресторана.
Безоблачное небо за окном уже померкло и стало бледно-серым, когда Регина, наконец подняв глаза от бумаг, разогнула усталую спину и потерла ноющую шею. В это трудно было поверить, но ей так и не удалось обнаружить неопровержимую улику! И в девять часов вечера уже поздно было приниматься за телефонные звонки.
Несмотря на сильное искушение все бросить, Регина торжественно пообещала себе просмотреть еще по крайней мере десять папок, прежде чем на сегодня закончить работу.
В животе у нее заурчало, и Регина вспомнила, что не ужинала. Что-то такое вдруг... нет, показалось. Но вот снова пахнуло на нее чем-то восхитительным, словно по вентиляционной системе здания распространялись мечты. Регина подняла голову и принюхалась. Должно быть, у нее начался бред — однако она могла поклясться, что чует запах пиццы. Такой большой пиццы с толстой корочкой, пиццы высшего класса, в какую кладут все-все. И словно по сигналу, в животе у нее заурчало снова.
— Есть хочешь? — В дверях появился Дэн. Волосы у него были взъерошены, а в руках он держал большую коробку с пиццей.
Регине потребовалось все ее самообладание для того, чтобы не кинуться на него и не вырвать коробку у него из рук. Еда на этот раз показалась ей привлекательнее, чем принесший ее мужчина.
Она поджала губы, чтобы скрыть свое нетерпение, и соврала:
— Немножко.
Дэн улыбнулся, и его улыбка осветила полумрак комнаты подобно неоновой рекламе:
— А я решил, что ты просто умираешь с голоду. Ты же почти не ела за ленчем.
Регина, у которой рот наполнился слюной, не сводила с коробки глаз, словно надеялась, что та, повинуясь ее желанию, вдруг возьмет и сама собой подлетит к ней.
— Умираю с голоду? — Она изо всех сил старалась говорить небрежно. — Это я-то?
Улыбка Дэна стала еще шире, и Регина поняла, что хитрость ее раскрыта.
