– Кали, я вовсе не принуждаю вас мне позировать. Вы просто лучше узнаете меня и поймете, что я не так уж и страшен. Если вы откажетесь, я пойму, хотя надеюсь, что этого не произойдет. И о вашей жизни здесь я никому говорить не собираюсь. Но думаю, вы скоро сами поймете, что настала пора вернуться к активной жизни.
Кали провела языком по нижней губе. Как невинно прозвучало его предложение. Впрочем, она была уверена, что на уме у него совсем другое. В конце концов, они оба помнят тот вечер в Сочельник.
– Могу я спросить, где вы намерены остановиться, ведь в городке нет отеля? – холодно поинтересовалась она, догадываясь, каким будет ответ.
– А чем плоха ваша спальня наверху? – невинно осведомился Тревис. – Я не обнаружил там клопов, матрасы у вас достаточно жесткие, как я и люблю, постельного белья хватает… Я с детства приучен к порядку и уже доказал вам это. Я привык убирать за собой и могу даже помочь вам по дому, но только не с готовкой. – Он обрадовался, когда Кали рассмеялась, и добавил: – И никогда не войду к вам без приглашения. Кали.
Она поняла, что Тревис имел в виду. Ему хотелось, чтобы Кали знала – он не ввалится к ней в спальню, если она сама его не попросит.
– Вы только что сказали, что не будете принуждать меня позировать. Значит, вы оставите меня в покое с этой идеей?
Тревис кивнул головой.
– Я верен своему слову. Кроме того, я уже шесть лет не отдыхал. Мне необходимо пообщаться с природой.
Кали со скепсисом поглядела на него, но поняла, что ей будет трудно ему что-либо возразить. Говорить, что ей хочется жить одной, больше не имело смысла.
– Наверное, вы предпочтете общаться с природой в одном из местных баров, – не удержалась она от колкости.
У него чуть приподнялся уголок рта.
– Вы подали мне хорошую мысль. Могу поручиться, что в субботу вечером у вас тут многое меняется.
Она отодвинулась от него. Кали боялась окончательно размякнуть и утратить бдительность. Если такое случится, все тщательно возведенные ею преграды рухнут.
– По правде сказать, не думаю, что это мне поможет, но все же рискну. Предупреждаю, что если вы еще раз упомянете о «Человеческих слабостях», то моментально вылетите отсюда. – Она кивнула на дверь. – В конечном счете, я, скорее всего пожалею, что позволила вам остаться.
– Будьте уверены, вам не придется об этом жалеть. – Тревис протянул ей руку, желая скрепить договор.
Кали нерешительно подала ему свою и ощутила силу его рукопожатия. Она не знала, как он себя поведет, так почему же разрешила ему остаться здесь до следующей недели? Кали вновь мысленно прокляла свои гормоны. Она вдруг вспомнила, как прочла в одной книге, что женщина в возрасте чуть за тридцать достигает сексуального пика. Так значит, у нее были основания так поступить, хотя она и убедила себя, что в ней давно умолкли голоса природы.
Тревис впервые смог окончательно расслабиться. Он не ожидал, что Кали так легко уступит и примет его предложение. Конечно, он мечтал сделать серию ее снимков, но решил до поры до времени не затрагивать эту тему. Не стоит торопить события. Он поглядел на нее и сказал первое, что пришло ему в голову:
– Вы заслужили много хороших вещей…
Кали засмеялась:
– Вы что имели в виду? Замороженный торт с орехами и кремом? Или дорогие конфеты? А может быть, я заслужила летний день на пляже? – шутливо перечислила она.
Тревис покачал головой. Он понял, что она попыталась ускользнуть от ответа. Что ж, долгое отшельничество неминуемо должно было на ней сказаться. Ему захотелось вернуть Кали к настоящей полнокровной жизни с ее быстрыми ритмами.
– А как вы относитесь к купанию при луне? – полюбопытствовал он тягучим низким голосом, от которого у нее по спине забегали мурашки.
Да, она могла представить себе эту картину. Тихое озеро с легкой рябью. По его поверхности пробегают серебристые лунные блики. Двое, взявшись за руки, идут по берегу и вступают в теплую воду. Они полностью обнажены и поглощены друг другом. Нет, она не должна об этом думать. От подобных фантазий она просто сойдет с ума. Почему его облик настраивает ее на такой лад? Неужели она и правда слишком долго была одна?
Кали отошла от Тревиса. Ее вновь охватило отчаяние, и она поняла, что не должна переступать черту. Пока он держал ее за плечи и утешал, Кали почувствовала, что рядом с ней настоящий, сильный мужчина, и ей сделалось не по себе. Она не желала замечать, что джинсы обтягивают его, как вторая кожа, а под голубой рубашкой с закатанными рукавами видна татуировка. Интересно посмотреть вблизи, что на ней изображено? Может быть, стоит спросить? Но тогда Тревис с готовностью снимет рубашку, продемонстрирует ей свой мускулистый торс, а сам будет считать ее слова приглашением к более решительным действиям. Нет, это уж чересчур, она и так возбуждена до предела. Почему подобные глупости все время лезут ей в голову? Ей надо вести себя жестко и непреклонно, как в первый день. Этот человек для нее опасен, он уже лишил ее привычного покоя. Что же будет дальше, если он останется? Не велика ли цена за гостеприимство? Ей придется поминутно следить за собой, чутко улавливать каждое его слово и реагировать на каждый жест. Хватит ли у нее душевных сил? Какую непоправимую ошибку она совершила три года назад на вечеринке в Сочельник! Теперь ей останется лишь раскаиваться и терзать себя. А ведь она пережила настоящую войну с мужем и едва оправилась от этой борьбы полов и самолюбий. На этот раз все станет много сложнее, хотя бы потому, что человек, с которым она столкнулась, ничем не похож на Блейна и знает, как глубока ее душевная боль.
Глава 5
Прошло еще несколько дней. Кали играла роль образцовой хозяйки, и ничто в ее поведении не напоминало о былой враждебности. Тревис приободрился, но в то же время продолжал удивляться. Какие перемены – в первый день она чуть было не выстрелила в него, а теперь заботилась о нем, готовила на двоих вкусную еду. Она даже взяла его на конюшню и разрешила помогать в уходе за своими двумя жеребцами. Пегого звали Бренди, а темно-гнедого Коньяком.
Кали улыбалась и охотно разговаривала с ним по утрам, но оставалась сдержанной и чуть холодноватой. Тревис старался ей не надоедать. Он понимал, что если она быстро устанет от него, то в проигрыше окажется только он.
Ему было приятно, что он узнал такую Кали Хьюджес, о которой публика не имела ни малейшего понятия. Живущую здесь женщину, совсем не похожую на одну из сильных, популярных в недавнем фотомоделей, беспокоили весьма приземленные вещи – чиста ли конюшня, хватит ли в кладовой запасов на неделю и не развезет ли дорогу, связывающую ее дом с ближайшим городком. Тревису особенно нравилось сидеть в гостиной и слушать, как она хлопочет по дому.
Кали одевалась скромно, руководствуясь прежде всего собственным комфортом, предпочитая поношенные и выцветшие джинсы, а ее свободные цветные рубашки не обтягивали грудь, но все равно она выглядела в них очень сексуально. Многие женщины стремились произвести такое впечатление и чего только с собой ни делали, но все без результата. Тревиса умиляли даже ее нелепые яркие носки.
– Почему вы больше не следите за модой и носите почти всегда джинсы? – как-то поинтересовался он, когда они поздним вечером сидели в гостиной.
Кали посмотрела на него с нескрываемой иронией и отпила глоток бренди.
– Для меня это пройденный этап. Мне больше ни к чему нарядная оболочка с дешевой позолотой. Пусть суетятся другие, а с меня довольно. Я хожу в том, в чем мне удобно.
Тревис долго смотрел в свой бокал. У него задрожала рука, и он едва не разлил бренди.
– Сколько же сил он у вас отнял!
Кали незачем было притворяться и переспрашивать, кого он имел в виду. Она отставила бокал и откинулась в кресле, заложив руки за голову.
