– Очень мило.
– Двадцать фунтов. Саймон их просто возненавидит.– В ее голосе проскользнула злорадная нотка.– А еще я собираюсь подстричься.
– Дельная мысль,– рассеянно заметила Изабел.
– И обесцветить волосы. И повесить в нос кольцо.– Встретив испуганный взгляд сестры, Милли расхохоталась.– В общем, ты понимаешь.
Когда машина свернула на дорогу, ведущую к Пиннакл-холлу, Милли обвела пристальным взглядом окрестности и заметно напряглась.
– Изабел, в чем дело?
– Мы едем в Пиннакл-холл.
– Я поняла. Зачем?
– Давай приедем, а там разберемся,– не сразу ответила Изабел.
– Я не хочу видеть Саймона,– заявила Милли.– Если ты подстроила нашу встречу, и думать забудь. Я не собираюсь с ним общаться.
Он приходил к тебе сегодня днем, чтобы попросить прощения, принес цветы. Эсме не пустила его.– Изабел повернула голову.– Теперь у тебя появилось желание увидеться?
– Нет,– подумав, проговорила Милли.– Слишком поздно. Те слова, что он сказал, уже не возьмешь обратно.
– По-моему, он искренне сожалеет о своем поведении,– заметила Изабел, подъезжая к воротам Пиннакл-холла.
– Мне все равно.– Милли пожала плечами. Колеса «пежо» захрустели по гравию, и она вжалась в сиденье.– Я не против повидаться с Гарри, но только не с Саймоном. Не хочу.
– Хорошо,– спокойно произнесла Изабел.– В любом случае, я привезла тебя не к нему. Кое-кто хочет с тобой поговорить.– Она заглушила мотор.– Приготовься к неожиданности.
– Что? – переспросила Милли, однако старшая сестра уже хлопнула дверцей авто и направилась к дому.
Милли нерешительно зашагала вслед за ней по тропинке, машинально подняв глаза на окно Саймона, спальня которого располагалась в дальнем левом углу дома. Шторы были задернуты, но между ними пробивалась полоска света. Может, он стоит у окна и наблюдает за ней в щелочку… Охваченная неприятным предчувствием, девушка ускорила шаг, гадая, что имела в виду Изабел.
Едва она приблизилась к крыльцу, парадная дверь распахнулась, и из тени вышел высокий мужчина.
– Саймон! – невольно воскликнула Милли.
– Нет.
Вечерний воздух отчетливо донес приглушенный голос, а фонарь осветил белокурые волосы.
– Руперт? – изумилась она, замерев на месте.– Что ты тут делаешь? Ты же был в Лондоне.
– Приехал. Поездом. Мне надо с тобой поговорить. У тебя дома никого не оказалось, поэтому я пришел сюда.
– Ну, тогда ты, наверное, уже слышал.– Милли смущенно провела носком по гравию.– Все выплыло наружу, свадьба не состоится.
– Я знаю. Поэтому и приехал.– Он потер лицо и посмотрел ей в глаза.– Милли, я разыскал Аллана.
– Ты нашел его? Где он? Здесь, с тобой?
– Нет.– Руперт медленно подошел к девушке и взял ее за руки.– У меня плохие новости. Аллан… Аллана больше нет. Он умер четыре года назад.
Милли ошарашенно уставилась на него, чувствуя себя так, будто на нее вылили ведро ледяной воды. Аллан мертв. Эта мысль вертелась у нее в мозгу, словно инородное тело, которое не усваивается организмом. Нет, неправда, Аллан не может умереть. В его возрасте люди не умирают. Это просто абсурд.
Не сводя взора с Руперта, Милли вдруг ощутила непреодолимое желание расхохотаться, превратить все в шутку – Руперт ведь пошутил, несомненно, пошутил. Однако он не смеялся и даже не улыбался, а смотрел на нее с каким-то странным отчаянием, будто ожидая ее реакции, ее ответа. Милли заморгала и сглотнула – в горле вдруг нестерпимо зацарапало.
– Что… как? – наконец выдавила она.
В ее воображении мелькали сцены автомобильных аварий, авиакатастроф, телерепортажей о стихийных бедствиях.
– Лейкемия,– сказал Руперт.
Милли словно током ударило, поясницу начало неприятно покалывать.
– Он болел? – переспросила она и облизнула пересохшие губы.– Все это время он был болен?
– Когда мы его знали, еще нет. Он заболел позднее.
– Он… сильно страдал?
– Вероятно, не очень,– произнес Руперт со скрытой болью.– Наверняка я не знаю. Меня с ним не было.
