ускользала от него. Он не мог ее никак ухватить.
– Тебе меня не одурачить, – громко произнес Гудини.
– Эрих[26], – прозвучало по-немецки, – я не могу поверить... неужели ты... возвращаешься...
Прямо перед ним возникло бледное морщинистое лицо старой женщины. Исчезло, а затем снова появилось.
– Мама! – Гудини неуверенно шагнул вперед.
– Слава Богу...
– Мама! – Он бросился к ней, в темноту.
– Слава Богу...
Какая-то кладовая. Оплетенные бутыли с молоком, ящики с овощами. На нижних ступеньках лестницы мелькнул подол серого платья и исчез наверху.
– Мама, где ты? – окликнул Гудини.
– Слава Богу...
Он начал быстро подниматься по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. И вот уже площадка первого этажа. Только это был первый этаж его гарлемского особняка. Гудини попал домой.
Сзади что-то щелкнуло. Это за ним закрылась дверь. Свет был выключен. В окно столовой светила луна. На столе накрыт ужин, но он протух. По гнилой тушеной говядине ползали мухи.
– Он проник ко мне в сознание, – промолвил кто-то тихо, словно делился сокровенной тайной.
Краем глаза Гудини заметил, что кто-то прошел в кухню.
– Джули. – С колотящимся сердцем он помчался по коридору. – Джули. – Толкнул кухонную дверь.
– Он проник ко мне в сознание.
Через вращающуюся дверь напротив женщина стремглав кинулась обратно в столовую.
– Джули, что с вами?
Гудини едва мог говорить, так отвратительно воняло сгнившей пищей. В раковине, где были навалены куски мяса, кишели насекомые. Но это была уже не пища, это выглядело как...
– Он проник ко мне в сознание.
Она была сзади. Гудини развернулся лицом к Джули Карчер. Экономка стояла в дверях, покусывая палец. Губы и подбородок красные от крови. Она хлестала из ее изгрызенных пальцев, пачкая рукава блузки. Но Джули продолжала грызть, будто не замечая, что поедает собственные руки.
Гудини проглотил застрявший в горле комок и произнес через силу:
– Джули, перестаньте. Ваши пальцы...
– Он проник ко мне в сознание, – пробормотала она, попятилась к вращающейся двери и исчезла так же неожиданно, как появилась.
Гудини последовал за ней.
– Подождите!
Джули села у окна столовой, с интересом наблюдая за чем-то происходящим на улице. От указательного пальца уже почти ничего не осталось, но она все равно отвратительно хрустела.
– Джули, где Бесс?
– Спит.
Гудини медленно покинул столовую и стал подниматься по лестнице. Все быстрее, быстрее.
– Бесс! Бесс! – Гудини влетел в спальню.
Жена подняла на него заспанные глаза.
– Привет, дорогой. – Она похлопала по месту рядом. – Ложись. – Гудини увидел, что на Бесс нет ночной рубашки. – Ложись в постель, милый.
Он снял пиджак, развязал галстук. Уронил все это на пол.
– Что случилось с Джули?
– Она просто очень устала.
Гудини сел на постель, снял брюки, влез под одеяло в нательной рубашке и трусах. Посмотрел на потолок.
– Мне показалось, я видел маму...
Рука Бесс потянулась, погладила его плечо. Затем, прижавшись к нему теплой грудью, она порывисто задышала в ухо. Он поцеловал жену. Прижал ее обнаженные бедра к своим.
– Мм-м... вначале почеши вот здесь. – Бесс сбросила одеяло и перевернулась на живот.
Гудини начал с шеи.
– Лопатки, – пробормотала Бесс.
