повел ее к стеклянной двери за столом.
Выйдя, он щелкнул выключателем.
И Саванна мгновенно вспомнила, что Кит самый романтичный человек из всех, кого она знала.
Стеклянная дверь вела в большое, вымощенное плитами патио. Крошечные белые лампочки, подвешенные наверху, освещали вазы с живыми цветами и чугунную мебель: круглый стол, четыре стула, маленькую сервировочную тележку, диван-качалку и пару шезлонгов с мягкими подушками. С того места, где она стояла, Саванне открывался потрясающий вид на посеребренное луной озеро.
Кит зажег свечи, стоящие по обе стороны вазы с цветами на столике. Мерцающий свет создавал романтичную обстановку.
— О Кит! — выдохнула Саванна. Она была растрогана до слез. Даже если он всегда делал это для женщин, с которыми встречался, специально для нее никто ничего подобного не делал. И ей это понравилось.
Он нажал кнопку, и из невидимого приемника полилась тихая инструментальная музыка.
Затем он повернулся к Саванне:
— Ну как?
— Прекрасно! Великолепно! — Она весело встретила его взгляд. — Спасибо!
Он поймал ее руку и поднес к губам.
— Добро пожаловать!
В течение долго длящегося, мерцающего момента они стояли в окружении музыки, свечей и цветов, а его теплые губы касались ее кожи. У Саванны перехватило дыхание и закружилась голова — то ли от недостатка кислорода, то ли от прикосновения Кита.
Он с видимым неудовольствием отодвинулся.
— Пойду похлопочу насчет обеда! Сейчас вернусь!
Она кивнула, не совсем доверяя своему голосу.
Он усадил ее за столик, а затем исчез в домике, оставив ее любоваться прекрасной мирной природой. Пропадал он недолго и вернулся с большой плетеной корзиной, из которой принялся вынимать фарфоровые тарелки, столовое серебро, хрусталь и серебряные розетки.
— Я все это заказал сегодня в местном ресторане, — объяснил он. — Здесь только закуски. Не хотелось возиться у плиты!
— А разве закуски не еда? — успокоила она его.
Саванна по субботам, когда Эрнестина обычно готовила обильные, тяжелые завтраки, предпочитала легкий ужин.
Мастерство, с которым Кит подавал еду, наводило на мысль о некотором опыте.
— Я когда-то работал официантом, — объяснил он, выслушав похвалу в свой адрес. — Когда только- только начинал писать и практически не имел средств к существованию. Надо сказать, получалось неплохо!
— А ты вообще что-нибудь делаешь плохо? — суховато поинтересовалась Саванна.
Он выпятил подбородок.
— Кажется, нет!
— Твоему самомнению можно только позавидовать!
Кит лишь засмеялся и наполнил бокалы.
Еда была превосходной. Они слушали музыку и говорили.
Саванна настояла, чтобы Кит рассказал о себе. Она напомнила ему, что все время узнает о нем что-то новое, но по-прежнему знает о нем мало, если не считать его профессии.
Он пожал плечами с самоуничижительным видом, не слишком ему идущим.
— Я не так уж интересен, — предупредил он.
— А бульварные газетенки и ток-шоу с тобой не согласны, — возразила она.
Сама она ими не увлекалась, но теперь, когда узнала, что Кит известная личность, кое-что почитала и посмотрела.
— Я гвоздь сезона, — равнодушно ответил он. — Когда я был новичком в этом бизнесе, я верил в рекламу и вполне мог попасться на удочку голливудских рекламщиков. Однако три года назад — когда мне исполнился тридцать один год, — у нас с отцом был долгий откровенный разговор, и он сказал, что я становлюсь несносным и что мне нужно помнить, чему на самом деле следует придавать значение. Иначе, сказал он, я останусь ни с чем, когда волшебная слава перейдет к следующему счастливчику.
Саванна невольно хихикнула.
— Волшебная слава?
— Мы это так называем. Сегодня есть, завтра нет! Иногда хороша и приятна, иногда неприятна и некомфортна. Отчасти благодаря папиному совету я научился получать удовольствие от светлых сторон успеха и пытаться игнорировать неприятные. Например, бульварную прессу.
— Твой отец очень мудрый человек!
— Он необыкновенный. Они оба необыкновенные. Они всегда поощряли меня, когда я к чему-нибудь стремился, и внушали мне, что я добьюсь всего, чего захочу, если буду упорно работать. Но они также подчеркивали, что счастье от жизни, прожитой достойно, дороже любых денег! Я стараюсь никогда не забывать об этом.
— Тебе нравится твое занятие?
— Очень, — просто ответил он. — Я всегда любил придумывать истории. Развлекать людей. Похоже, выбора у меня не было — я словно для этого и родился! Конечно, мне хотелось, чтобы мою работу оценили, но остальной ерунды я никогда не ожидал. Я имею в виду все эти ток-шоу и бульварные газетенки! — Он изумленно покачал головой. — Я и представить не мог, что читатели будут считать меня таким же интересным, как мои книги. Это произошло благодаря хорошему журналисту. Как только моя фотография появилась в этой несносной статье — «Пятьдесят самых прекрасных людей», он взял ее, и пошло-поехало. Полагаю, телевизионные шоу мне неплохо удаются — я люблю разговаривать с людьми и заставлять их смеяться. Но интерес публики недолговечен, впрочем, я надеюсь, что люди будут по-прежнему с удовольствием читать мои книги и смотреть мои фильмы.
Саванна не знала о «Пятидесяти самых прекрасных людях».
Она снова задумалась, что ей делать с ним? Человеком, чья жизнь так отличается от ее жизни?
Она до сих пор с трудом верила, что при всем внимании со стороны женщин, безусловно доступных для него, Кит предпочел поехать за ней в Кэмпбеллвиль и провести последние несколько дней с ее семьей.
— Ты никогда не был женат? — спросила она, водя вилкой по тарелке.
— Нет. Несколько лет назад я чуть не женился. До славы было еще далеко. Я встречался с одной моделью и полагал, будто мне невероятно повезло, что она проявляет ко мне внимание. Но ее интересовали только слава, вечеринки и внимание. Тогда я понял, что хочу такого же брака, как у моих родителей, — одинаково прочного как в плохие времена, так и в хорошие. Я хотел такого союза, который способен сохраниться, даже если все остальные отвернутся, если будет не за кого зацепиться, как только друг за друга!
Он немного смутился от своего красноречия.
— Передо мной всегда стоят мои родители, — признался он. — У них потрясающие отношения. Иногда у них случались размолвки, но я всегда знал, что их ссора не может длиться долго. У нас с Кайрой этого не было — и я знал, что никогда не будет. И мы расстались. Она упорхнула к парню, который играет главные роли в фильмах по моим книгам. Они до сих пор вместе, но до меня дошли слухи, будто она опять стала посматривать на сторону.
Он скорчил гримасу и снова наполнил бокалы.
— Хватит обо мне! Расскажи о себе. Почему твоя мама назвала тебя Саванной?
Саванна, застигнутая врасплох, ответила машинально:
— Мои родители проводили там медовый месяц. Я была там зачата. Мама считала, что имя вполне подходящее.
— А каким был твой отец?
