— Какое это имеет значение? — безжизненным тоном произнесла Шэрон, сжимая в руках маленького голубого медвежонка, которого перед уходом забрала из комнаты сына. Его любимая игрушка…
Марк неодобрительно фыркнул.
— Для меня имеет.
Неужели? Как ни странно, теперь это уже ее совершенно не волновало.
— Ты должна хоть что-нибудь проглотить, — сказал он, как будто уговаривая ребенка. — Например, чашку бульона.
Шэрон скривилась. От одной мысли о еде ее чуть не стошнило.
— Не могу.
На лице Марка появилось такое знакомое ей решительное выражение.
— Тем не менее ты сделаешь это. Я должен…
Неожиданно раздавшийся телефонный звонок прервал его. Сердце Шэрон тревожно встрепенулось, и, судя по торопливости, с которой Марк поднял трубку, его сердце — тоже.
— Нет, боюсь, что моя жена сегодня больше не в состоянии отвечать на вопросы.
Это опять были из полиции, и Марк защищал ее от новых страданий. Плечи Шэрон поникли. Значит, они еще не нашли Бобби…
— Невозможно сидеть здесь и ждать неизвестно чего. Я должна сама попытаться найти его! — Она схватила ключи от машины, брошенные Марком на телефонный столик.
— Не дури! — В два прыжка он настиг жену. — Где, черт возьми, ты думаешь искать Бобби?
Шэрон упрямо пыталась вырваться из крепкой хватки.
— Я не знаю! Знаю только, что должна что-то делать! Если я буду продолжать сидеть здесь, не ведая, что с ним случилось, то сойду с ума!
— Шэрон!
— Пожалуйста, не останавливай меня, Марк!
— Я не отпущу тебя! Ты не в состоянии сейчас сесть за руль, даже если бы мы имели хоть малейшее понятие о том, где его искать.
Как он может говорить так спокойно и хладнокровно, когда она места себе не находит от беспокойства за сына? Невозможно было представить ее малыша, оставленного без родных и близких, одинокого и испуганного. Как можно вести себя столь невозмутимо, если тебя действительно беспокоит судьба сына? Если только?..
Опять эти предательские мысли! Нет, надо сдерживаться, не позволять себе впадать в крайности.
— Могу я принять душ? — пробормотала Шэрон.
Если уж ей не суждено немедленно отправиться на поиски Бобби, следует заняться хоть чем-то. Чем- то простым, обыденным, иначе ее рассудок не выдержит.
— Ты уверена, что тебе это сейчас по силам? — Марк внимательно оглядел бледное, напряженное лицо жены, ее растрепанные рыжие волосы, устало опущенные плечи.
— Я должна что-то делать! — И, заметив тень сомнения в проницательных голубых глазах, Шэрон добавила: — Не беспокойся, я не собираюсь снова падать в обморок. Все будет в порядке. Я справлюсь.
В его взгляде сверкнуло нечто. Нечто, что она, Шэрон, уже видела. И, уже идя вверх по лестнице, она поняла, что это было восхищение. Такое же восхищение, как и в тот раз, когда Шэрон заявила Марку, что собирается сражаться с ним — сражаться, чтобы не дать ему отобрать у нее Бобби…
Подняв лицо к тугим струйкам воды, бьющим из душа, и чувствуя, как теплый поток стекает по ее телу, она представила, будто вода смывает все ее беды, и попыталась полностью погрузиться в успокаивающую своей обыденностью процедуру. Но это оказалось совсем непросто. Когда наконец Шэрон выключила воду, то почувствовала себя совершенно опустошенной и измученной.
Выйдя на ватных ногах из великолепной ванны зеленоватого мрамора, к своей досаде, она обнаружила на вешалке только одно маленькое полотенце.
Промокнув им волосы, Шэрон некоторое время стояла в нерешительности, размышляя, позвать ли ей Марка — чего ей очень не хотелось делать — или пройти в ванную комнату его спальни, расположенной в конце коридора.
Решив в пользу последнего, Шэрон, как могла, вытерлась влажным полотенцем и на цыпочках пошла по коридору.
В спальне, намеренно стараясь не смотреть на огромную кровать, Шэрон торопливо скользнула в арочный проход, ведущий в помещение, бывшее когда-то ее гардеробной, из которого можно было попасть в ванную.
— Ты уже закончила?
Низкий голос Марка заставил Шэрон замереть от неожиданности, но он вошел прежде, чем она смогла что-то предпринять.
— Я… я пришла, чтобы взять полотенце, — запинаясь, пробормотала она. — В гостевой ванной его не было.
— Да, я только что принес их туда, — хрипло ответил Марк. — Боюсь, что забрал другие утром, когда шел в спортивный зал. Тори обычно меняет их, но она взяла пару свободных дней.
Так, значит, он по-прежнему занимается по утрам!
— Спасибо! Я как раз собиралась позвать тебя… — солгала Шэрон дрожащим голосом.
— Врушка, — мягко укорил он. — Ты скорее оделась бы, не вытираясь, чем рискнула бы вот так появиться передо мной, не правда ли? — спросил он, глядя на нее пристальным, проницательным взглядом. — Слишком уж интимна эта сцена. Не потому ли ты решила принять душ в гостевой ванной?
Он был прав.
В замешательстве Шэрон попыталась проскользнуть мимо него обратно. На сегодня с нее достаточно! Она воспользуется одним из полотенец, которые, по его словам, Марк оставил в той самой ванной. Но все тяготы дня неожиданно возымели действие, и, почувствовав головокружение, Шэрон пошатнулась и с тихим стоном оперлась рукой о стену арочного прохода.
— Что за…
Внезапно она почувствовала на своих плечах большое, мохнатое, теплое полотенце, и сильные руки Марка поддержали ее.
— С тобой все в порядке?
Благодарная ему за помощь, она кивнула и попыталась освободиться.
— Все хорошо, спасибо.
— Нет, не хорошо!
Она смутно чувствовала, как Марк поднимает ее, несет в спальню и сажает на кровать. Совсем как ребенка, подумала Шэрон и тут же вспомнила о Бобби. Боже! Бобби…
Раздалось гудение фена для волос, который Марк, должно быть, отыскал в ящиках туалетного столика. Она, наверное, забыла его, когда уезжала из этого дома. А может, фен принадлежал Джулии… Теплый воздух вздымал рыжие пряди ее волос.
— Раньше ты никогда этого не делал, — пробормотала она, просто чтобы что-нибудь сказать.
Ничего не ответив, Марк выключил фен, отложил его в сторону. А потом, прежде чем Шэрон успела что-либо сообразить, уложил ее на кровать, которую они когда-то делили вместе…
— Марк… — Почувствовав, что полотенце исчезло с ее тела, она полностью пришла в себя. — Это ничего не изменит…
Теперь на нее накинули прохладное покрывало.
— Я не могу остаться здесь! — Шэрон попыталась встать. — Я не могу с тобой…
— Лежи, где лежишь! — грубовато приказал он, кладя руку ей на плечо и силой укладывая обратно. — Если для тебя не очень оскорбительно провести ночь под одной крышей со мной, я воспользуюсь другой спальней.
Услышав его слова, она постаралась подавить вздох облегчения.
— Я… я не взяла с собой ночную рубашку, — пробормотала Шэрон, по-прежнему испытывая
