рослых сыновей Милфорда-младшего и Пола с женами.
Всех по очереди представили друг другу, и тут выяснилось, что блондинка под руку с Милфордом- младшим вовсе не жена, а невеста.
— С Барбарой я под конец даже не знал о чем разговаривать, — поведал он мне в задушевной беседе за коктейлями. — Только и думала, что бы еще прикупить. Одни вещи на уме — тряпки, украшения, мебель…
«Фарфор», — подумал я, бросив взгляд на другой конец комнаты, где стояла Кэт.
За ужином меня усадили между Полом и Милфордом-младшим, который всю дорогу рассуждал об «упадке и разрушении Британской империи».
— Теперь вот Шотландии приспичило отделяться. Кто на очереди? Сассекс? Лондон?
— Может, хоть тогда порядок настанет? Черт знает что творится — и на улицах, и в транспорте…
— Как раз сегодня был в метро, — уцепился я за подвернувшуюся возможность. — Не знаете, на «Чаринг-Кросс» никогда аварий не случалось?
— Вполне возможно, — ответил Милфорд. — Вся система прогнила насквозь. Грязно, опасности на каждом шагу — последний раз у меня чуть кошелек на эскалаторе не вытащили.
— Я туда вообще больше не спускаюсь, — подала голос миссис Хьюз с другого конца стола, где они с Кэт увлеченно обсуждали фарфоровые магазины в Челси. — С тех самых пор, как умер Милфорд.
— Повсюду нищие, — подключился Пол. — Спят на платформах, валяются поперек переходов. Как во время «блица», когда Лондон бомбили.
«Блиц». Воздушные налеты, «зажигалки», пожары. Дым, сера и смерть.
— Во время «блица»? — переспросил я.
— Люди пытались укрыться в метро от гитлеровских бомбардировщиков, — пояснил Милфорд. — Отсиживались кто где — на путях, на платформах, даже на эскалаторах.
— Не сказать при этом, чтобы в метро было безопаснее, чем на поверхности, — вздохнул Пол.
— То есть бомбы попадали в убежища? Пол кивнул.
— «Паддингтон». И «Марбл-Арч». Там человек сорок погибло.
«Марбл-Арч». Ударная волна, кровь, паника.
— А «Чаринг-Кросс»?
— Понятия не имею. — M ил форду наскучила тема. — Издали бы уже закон против нищих и бомжей в метро. И обязали кэбменов говорить на нормальном английском.
«Блиц». Ну конечно! Тогда все объясняется: и порох — или что там было? — и ударная волна, и фугасы…
Но ведь с тех пор прошло больше полувека! Возможно ли, что воздух бомбежек хранился все это время где-то В метро в первозданном виде?
По крайней мере, имелся один способ выяснить. На следующее утро я доехал на метро до «Тоттнем- Корт-Роуд» и двинулся по книжным магазинам, спрашивая что-нибудь по истории метро во времена Второй мировой.
— Метро? — рассеянно протянула девушка в «Фойле», третьем по счету магазине. — Тогда вам в Музей метро, может, там подскажут.
— Это где?
Она не знала. Не знал и кассир на станции. Но я вспомнил, что во время вчерашних странствий мне на глаза попалась афиша этого музея на платформе «Оксфорд-Серкус». Сверившись со схемой, я добрался до голубой ветки, там пересел на поезд до «Оксфорд-Серкус» и, обегав пять платформ, отыскал наконец свою афишу.
«Ковент-Гарден». Лондонский музей транспорта. Еще раз глянув на карту, я покатил по Центральной ветке до «Холборна», перешел на Пикадилли, и по ней проехал одну остановку до «Ковент-Гарден».
Его, видимо, тоже не пощадила война, потому что, не успел я пройти и трети перехода, как лицо мне опалил обжигающий встречный ветер. Правда, ни взрывчаткой, ни серой, ни пылью на этот раз не пахло. Только пепел и огонь, — а еще безнадежность и отчаяние, что все сейчас сгорит дотла.
Не в силах избавиться от запаха, я помчался наверх, вылетел на рынок, пронесся между рядами футболок, открыток, сувенирных двухэтажных автобусов — прямо к Музею транспорта.
Там царило засилье футболок и открыток — с эмблемой метро или картой-схемой.
— Я ищу книгу о метро во времена «блица», — поведал я мальчишке за прилавком, на котором высились стопки салфеток и игральных карт с метрошными знаками.
— «Блица»? — не понял он.
— Второй мировой, — уточнил я, но и это мало что прояснило.
Он неопределенно махнул рукой налево.
— Книги все там.
«Там» их не было. Они отыскались на самом дальнем стеллаже, за стойкой с репродукциями рекламных плакатов, украшавших стены метро в 20-х и 30-х. Большая часть книг посвящалась поездам, но я все-таки выкопал две по истории метро и одну в мягкой обложке под названием «Военный Лондон». Купил все, и в придачу блокнот со схемой метро.
В музее обнаружился буфет. Присев за пластиковый стол, я начал делать пометки в блокноте. Почти все станции метро использовались как убежища, и многие перенесли бомбовые попадания: «Юстон», «Олдвич», «Монумент». «После бомбежки повсюду стоял едкий запах кирпичной пыли и кордита», — говорилось в книге. Кордит. Вот что это был за порох…
«Марбл-Арч» пострадала от прямого попадания — бомба угодила прямо в один из переходов и разорвалась, как фаната, веером пустив в толпу осколки сорванной со стен плитки. Ясно теперь, откуда запах крови. И почему я не почувствовал жара. Огня не было, только взрыв.
Посмотрим «Холборн». Несколько раз упоминается, что станцию использовали как убежище, однако про попадание бомбы ни в одной из книг ни слова.
Зато «Чаринг-Кросс» «повезло» дважды. Сперва фугас, потом ракета «Фау-2». Бомба пробила водовод, и на эскалаторы обрушилась лавина грязной жижи. Вот откуда запах сырой земли — просевшая от удара толща фунта над потолком.
В ночь на 10 мая 1941 года пострадало больше десятка станций: «Кэннон-стрит», «Паддингтон», «Блэкфрайарс», «Ливерпуль-стрит»…
«Ковент-Гарден» в списке не значилась. Я глянул в другой книге. Саму станцию страшная участь миновала, однако вокруг в огромных количествах падали «зажигалки», и весь район полыхал огнем. Получается, «Холборн» тоже не обязательно должен был перенести прямое попадание. Бомбовые удары по соседству, тысячи погибших — ясно, откуда взялся трупный смрад на «Холборне». А на «Ковент-Гарден» только огонь, ни серы, ни ударной волны — все совпадает, раз там обошлось одним пожаром без попадания бомбы.
Все один к одному. Запах сырой земли и кордита на «Чаринг-Кросс», дым на «Кэннон-стрит», ударная волна и кровь на «Марбл-Арч». Все мои вихри — это ветры «блица», запертые под лондонским инверсионным слоем, в подземных казематах, откуда нет выхода. Годами бродят они, перемешиваясь и усиливаясь, по лабиринтам тоннелей, переходов и тупиков. Все совпадает.
Осталось проверить, просто ли совпадает… Я составил список разбомбленных станций, где мне еще не пришлось побывать. «Блэкфрайарс», «Монумент», «Паддингтон», «Ливерпуль-стрит», «Прейд-стрит», «Баундз-Грин», «Трафальгарская площадь» и «Балам» перенесли прямое попадание. Если моя теория верна, вихри обязательно объявятся.
Вооружившись схемой на обложке блокнота, я приступил к поискам. Вот «Баундз-Грин», самый север линии Пикадилли, рукой подать до пресловутого «Кокфостерса». «Балам», наоборот, примостился на нижнем конце Северной ветки. Ни «Прейд-стрит», ни «Трафальгарская площадь» не отыскались. Возможно, их переименовали или закрыли. Все-таки пятьдесят с лишним лет прошло со времен «блица».
Ближайшим в списке оказался «Монумент». Доехать до него по Центральной линии, потом по Кольцу до «Ливерпуль-стрит», проверить ее и оттуда отправиться на север, к «Баундз-Грин». «Монумент» совсем рядом с доками, значит, кроме дыма, должно пахнуть речной водой, которой заливали пожар, паленым
