снег обжег ему лицо, словно в кожу вонзились тысячи маленьких иголок.
— Хорошо, хорошо! — крикнул Мэл куда-то в ледяную мглу… — Я видел знак! Мне все ясно!
Зябко ежась, он закрыл окно и протер стекло изнутри. Единственное, что нужно было сейчас — это дорожный знак, но в такую пургу даже обочину рассмотреть было невозможно.
«Если я вообще на дороге», — невесело усмехнулся Мэл. Казалось, мир исчез в безграничной всепоглощающей белизне. Для полного счастья не хватает только свалиться в кювет…
Мэл уставился в окно, отчаянно пытаясь увидеть хоть что-нибудь — все равно что. И увидел пятнышко света.
По крайней мере так ему показалось. Для фар автомобиля слишком высоко — может, это мотоцикл? Впрочем, откуда здесь взяться мотоциклу в такую погоду? Наверное, какой-нибудь большой грузовик с прицепом.
Почему-то второго огонька рядом не было, но этот, единственный, горел ровно, и Мэл изо всех сил старался не отстать и не потерять его из вида.
«Дворники» заледенели и перестали работать, но пока Мэл опускал стекло, огонек исчез. А вдруг Мэл потерял и саму дорогу тоже? От этой мысли у него похолодело в животе. Но нет, свет никуда не делся: стало ясно, что это целое скопление огней — стрела, выложенная из круглых желтых лампочек.
Стрелка на крыше полицейской машины? Знак освободить дорожную полосу? Наверное, где-то впереди авария. Мэл нагнулся к окну, пытаясь рассмотреть голубое свечение фар «скорой помощи».
Но желтая стрелка продолжала уверенно двигаться вперед. Прищурившись, Мэл увидел, что она указывает вниз. И что ее движение замедляется. Мэл тоже снизил скорость, стараясь не отрывать взгляда от скользкой дороги. Скоро стрелка почти замерла на месте, и стало ясно, что это часть светящейся таблички, укрепленной на заднем борту грузовика. «Падающая звезда» — гласили мерцающие буквы, а чуть ниже, рядом со стрелкой, размещалась ярко-розовая вывеска: «Касса».
Грузовик остановился, помигал поворотником и снова тронулся с места. И тут в свете фар Мэл увидел запорошенный снегом красный дорожный знак «Стоп». И чуть дальше — указатель поворота.
Так значит, он следовал за светящейся стрелкой к съезду с трассы и даже не понимал этого. «Надеюсь, стрелка приведет меня в город», — подумал Мэл, мигнул правой фарой и съехал с шоссе вслед за грузовиком.
Однако несколько секунд Мэл все же потратил на раздумья и в результате потерял своего проводника. А метель здесь была еще сильнее, чем на автостраде.
Неожиданно впереди забрезжил свет. Да это же корона с вывески «Бургер Кинг»! Мэл рванул вперед и только когда уткнулся колесом в бордюр тротуара, понял, что снова ошибся: он приехал к отелю под названием «Королевский отдых», с короной из желто-зеленых огоньков над входом.
Припарковавшись, Мэл выбрался из машины и осторожно пошел по скользкой дорожке к дверям. В окне светилась вывеска «Свободные номера». Те же ярко-розовые буквы, что и на табличке «Касса».
С дороги прямо перед Мэлом вывернула маленькая голубая «хонда» и остановилась у обочины. Оттуда выскочила пухленькая женщина в намотанном на голову шарфе.
— Какое счастье, что вы знали дорогу! — воскликнула она, натягивая бирюзовые перчатки. — Я, кроме ваших фар, вообще ничего не видела!
Женщина вытащила из багажника ярко-зеленую дорожную сумку.
— В такую погоду только безумцы ездят, правда?! — подмигнула она Мэлу.
Вот оно, еще одно подтверждение его мыслей.
— Точно, — кивнул Мэл, но она уже скрылась за дверями мотеля.
Итак, сейчас он снимет номер, пересидит метель и поедет обратно. Если повезет, он будет дома завтра утром, и миссис Билдербэк не успеет поставить всех на уши.
В холле отеля лысоватый мужчина за стойкой как раз протягивал толстушке ключ от комнаты, а другой рукой прижимал к уху телефонную трубку.
— Еще один, — говорил он.
Окончив разговор, мужчина подал Мэлу чистый бланк и ручку.
— Ну-с, а вы откуда приехали? — поинтересовался он.
— С востока, — кратко ответил Мэл. Администратор покачал головой.
— Считайте, что вам повезло! — Он посмотрел на новых постояльцев. — Все дороги с той стороны уже закрыты…
«Так видел я в видении коней и на них всадников…»
Утром Мэл позвонил миссис Билдербэк и сказал:
— Не ждите меня сегодня. Я на несколько дней уехал из города.
— Да? — с интересом протянула секретарь.
— По личному делу, — добавил Мэл.
— Вот незадача!
О чем это она? Неужели у них там что-то случилось?
Мэл вдруг очень захотелось, чтобы так оно и было. Чтобы стряслось что-нибудь, требующее его немедленного возвращения. Может, у Гаса Ухэнка очередной инсульт? Или скончалась мать Лотти Миллар?
— Я-то ведь сказала Хуану, что вы сегодня будете на месте, — вздохнула секретарь. — Он как раз убирает рождественские украшения и не знает, что делать со звездой. Оставим ее до следующего Рождества или как? И вот еще что — запальник на котле снова вышел из строя. Утром тут было как на Северном полюсе!
— Надеюсь, Хуан разобрался с этим?
— Да, но кто-то все равно должен взглянуть. Что, если запальник сломается в субботу ночью?
— Позвоните Джейку Адамсу в «Отопительные системы». Джейк был дьяконом.
— Отопи-тель-ны-е систе-е-емы… — медленно проговорила миссис Билдербэк — видимо, записывала его слова в блокнот. — А что со звездой? Будем использовать ее в следующем году?
«Будет ли он вообще, следующий год?» — с сомнением подумал Мэл, а вслух сказал:
— Решайте сами.
— А экуменическое сообщество? Вы успеете вернуться к тому времени?
— Да-да, разумеется.
Он решил не высказывать вслух свои сомнения, чтобы не вызвать потока новых вопросов.
— Как с вами связаться, если что?
— Никак, я здесь только до завтра, — сказал Мэл и быстро повесил трубку.
Он сел на кровать и задумался: звонить Б.Т. или нет? За последние пятнадцать лет он не принял ни одного мало-мальски серьезного решения, не посовещавшись с приятелем, но сейчас Мэлу и так было ясно, что скажет Б.Т.
Они познакомились в комитете экуменического сообщества, когда председатель, сторонник унитарных взглядов, решил, что им необходимо включить в свой состав атеиста-биолога. Мэл подозревал, что председатель не случайно выбрал афроамериканца.
Эта инициатива стала чуть ли не единственным мудрым решением, которое когда-либо принял экуменический комитет. Сначала Мэл и Б.Т. единодушно ворчали по поводу творившегося там идиотизма, потом начали встречаться за шахматами, и, несмотря на то, что в спорах о политике и религии каждый остался при своем мнении, они как-то незаметно стали закадычными друзьями.
«Я просто обязан позвонить ему, — подумал Мэл, — иначе окажусь настоящим предателем».
