Я подняла глаза:
— Но здесь нет номера телефона.
Он пожал плечами:
— Я предпочитаю более традиционные способы связи.
Интересно, что может быть более традиционным, чем телефон?
— Бумагу и чернила используют уже две тысячи лет, а телефон — какую-то сотню.
Ну вот, опять. Такое впечатление, что он читает мои мысли.
Он засмеялся, снова совершенно нелогично — разве только мы одновременно вели еще один разговор, невербальный.
— Позволь проводить тебя до машины. — Эрик согнул руку в локте. Я не видела этого жеста с тех пор, как папа приглашал меня на танец на свадьбе моей сестры.
Я покачала головой:
— Пожалуйста, не нужно. — Если он проводит меня машине, я за себя не отвечаю. А вдруг он захочет поехать ко мне домой? Я повернулась и вышла из комнаты, ни разу не обернувшись.
И, только сев в машину и посмотревшись в зеркало, я заметила на шее засохшую кровь, казавшуюся пурпурной во флуоресцентном свете уличного фонаря.
Снова утро, по небу плывут облака, по моей постели скользят то свет, то тени. Вчера ночью я забыла закрыть жалюзи. Честно сказать, я толком не помню, как домой-то попала. Черное платье валялось на полу вместе с сумочкой, ключами и колготками. В голове пульсировало, язык и зубы словно распухли, а один глаз толком не открывался, как склеенный. Свет из окна бил в глаза, так что пришлось натянуть на голову одеяло.
Я снова попыталась заснуть, но мысли в голове толкались, как дети у машины с мороженым. Может быть, и вчера перепила и отключилась? Как иначе можно объяснить провалы в памяти и похмелье? Вообще-то мне помнился только один коктейль, но я редко выпиваю, поэтому особого опыта насчет последствий у меня нет. И вообще вчера я вела себя крайне необычно во многих отношениях — заказала крепкий алкоголь, бросила клиентов, и это не говоря о том, что обжималась с парнем, с которым только что познакомилась. И еще это чувство, что я готова спрыгнуть с высокой скалы, если не смогу встретиться с ним снова. Все это на меня совершенно не похоже.
Одна мысль об Эрике — и я воспылала страстью, какой не испытывала со времен старших классов. Тогда я еще верила в любовь с первого взгляда. От него у меня просто дух захватывало в буквальном смысле слова. Неужели можно отключиться от возбуждения? Закрыв глаза, я стала вспоминать сладкий запах, светящиеся голубые глаза…
Кажется, пора дать себе еще одну символическую пощечину. И спуститься с небес на землю. Что, черт возьми, произошло вчера ночью?
Решив, что это уже клиника, я принялась ощупывать свое тело, всякий раз пытаясь вспомнить, что же именно произошло. Ничего не получилось — эпизод с Эриком оставался в тумане. Сначала мы целовались, я припомнила его бархатные губы и язык. Потом он начал ласкать меня, причем казалось, что сразу дюжиной рук по всему телу. Тем не менее вся моя одежда осталась на мне. Разве можно иметь самый классный секс в своей жизни, не имея секса? Это напомнило мне любимый фильм матери, «Привидение», который она смотрит на DVD минимум дважды в год. Там убивают друга героини, но он возвращается и занимается с ней любовью, но поскольку у него нет тела, все происходит у нее в голове, или на духовном уровне, или что-то в этом роде, но при этом сногсшибательно сексуально.
Но у Эрика-то тело есть, с этим не поспоришь! И еще у меня сохранилось одно четкое воспоминание — о том, как я посмотрелась в зеркало в машине.
Я пошла в ванную и стала изучать шею, поднимаясь на цыпочки, чтобы всмотреться поближе. На ней все еще виднелись ржавые пятнышки, так что я намочила полотенце и стерла их. Сулли и Моравия ни разу не говорили, что люди, ведущие вампирский образ жизни, используют свои фальшивые клыки, чтобы сосать друг у друга кровь, но с чего бы они стали об этом упоминать? Мне бы тоже в голову не пришло рассказывать им, чем я занимаюсь в постели (хотя, конечно, тут и рассказывать не о чем). Я вымыла шею, но продолжала ее тереть, поскольку не сомневалась, что где-то там должна быть ранка. Впрочем, никакой ранки не было.
Проходя мимо комнаты Кимберли, я увидела, что ее кровать с балдахином аккуратно заправлена, пушистое белое покрывало и розовые подушки лежат на своих местах, и подумала, что она, наверное, тоже познакомилась с кем-то в клубе, но тут же вспомнила, что она собралась пожить в доме у родителей, пока те отдыхают на Бермудах.
В кухне я налила себе стакан апельсинового сока и сунула в тостер кусочек хлеба. В желудке крутило, и меньше всего мне хотелось есть, но я понимала, что это пойдет на пользу. У сока оказался странный привкус, какой-то металлический. Проверила срок годности — нет, все в порядке. В тост как будто добавили песок, и я подумала, что Кимберли перешла на здоровое питание, но нет, упаковка была обычной.
После завтрака я открыла шкаф и надела сдержанный черный брючный костюм и накрахмаленную белую блузку, надеясь, что консервативный наряд поможет мне перестать ощущать себя чокнутой, помешанной на вампирах потаскушкой.
Я едва успела сесть за стол, как в дверь постучались. Вошел Стив в сером костюме (пиджак с тремя пуговицами), рубашке в голубую полоску и серебристо-сером галстуке. Из нагрудного кармана выглядывал носовой платок в тон.
— Ну, Императрица Ночи восстает из своего гроба. Как прошли ночные празднования?
Улыбка на загорелом лице была хитрой, темные глаза искрились озорством. Мне уже не в первый раз пришла в голову мысль, как я рада, что он гей, иначе его красота заставляла бы меня слишком нервничать.
— Стив, ты не поверишь, что со мной вчера случилось!
И, не успев понять, что делаю, я вывалила на него все о своей интрижке с Эриком Тейлором, вампиром-капиталистом. Всю историю — за исключением крови у себя на шее. Стив, обычно вечно то и дело прерывавший всех, на этот раз слушал, открыв рот. Замолчав, я выдержала паузу в надежде услышать что-нибудь ободряющее.
— Ну знаешь, жаль, что я бросил курить, потому что как раз сейчас не помешала бы сигарета. И что, ты собираешься снова с ним встретиться?
— Благоразумно было бы ответить «нет», но если быть до конца честной, я этого сказать не могу. В нем есть что-то такое, что… — Я не могла подобрать правильное слово.
— Не говори больше ничего, милая. Если он хотя вполовину такой красавчик, как ты описываешь, я бы позволил ему пососать…
Я его прервала:
— Знаю, твою кровь.
Стив сел и положил ногу на ногу, продемонстрировав мне свои бледно-лиловые носки и сверкающие черные штиблеты.
— Так, а теперь давай серьезно. Говоришь, что ты вырубилась?
— Да, мне так кажется, но я не уверена.
— И сколько ты выпила?
— Насколько я помню, один коктейль.
Стив погрозил мне пальцем.
— Я видел такое в шоу Опры. Парень подсыпал тебе рогипнол. Ну, знаешь, специальное снотворное для изнасилования на свидании.
— Да брось, Стив. — Я засмеялась, хотя сама идея показалась мне не такой уж притянутой за уши. По крайней мере она объясняла похмелье.
— Надо было мне пойти вчера с тобой. Теперь я себя ругаю. А где же была Кимберли, пока этот негодяй тебя окучивал?
— Там, где следовало быть мне. Разговаривала с клиентами, — виновато ответила я.
— Ну, во всяком случае, с тобой все нормально, так? Больше ничего не случилось?
