– Вам не нужно было мне лгать, синьорина.
– Простите меня.
– Джан-Мария высокий?
Она нахмурилась:
– Почему вы спрашиваете?
– Он высокий?
Она снова пожала плечами:
– Среднего роста. Может, чуть выше. Зачем вам это?
– Не знаете ли вы какого-нибудь невысокого мужчину, который бывал в этом доме?
Она подперла рукой щеку:
– Невысокого? Нет, пожалуй. А что?
Тротти ободряюще ей улыбнулся и направился к двери. Девушка встала. В красном свете комнаты ее лицо выглядело иначе.
– Я и впрямь с Марией-Кристиной ни разу не общалась. Хотя вроде бы несколько раз ее видела. Она ведь была сумасшедшей?
– Иногда она принимала седативные препараты.
Девушка проводила их до двери.
– Соберетесь уезжать из города, синьорина, обязательно свяжитесь со мной. И мне все-таки нужно будет поговорить с Джан-Марией.
Лаура Роберти покорно кивнула, затворила за ними дверь, и они услышали, как задвинулся засов.
– Она врет.
Пизанелли завертел головой:
– Нет, не врет.
– Не верю я ей.
– Она не врет – она утаивает правду.
– С чего ты взял?
– Комиссар, когда она спит в этой большой постели?
– Когда у нее гости, наверное?
– Но ведь Джан-Мария в Ферраре. Так она и сама говорит, так, скорее всего, и на самом деле. Но воздух в комнате был тяжелый, спертый. Совершенно очевидно, что там ночевал мужчина.
– Мужчина? Кто? Прошлой ночью?
Пизанелли довольно хихикнул:
– Ее гость смылся, когда она готовила вам ваш кофе «Лавацца». А то вы не заметили на столе у постели портативный диктофон?
– А, комиссар!
Полицейские обернулись. В глаза Тротти ударило солнце, и он зажмурился.
– Я вас искал, – сказал Мазерати и натянуто улыбнулся. Мало кто из сотрудников квестуры видел его без лабораторного халата. – Я иду обедать.
– Не рановато ли?
– Голова болит. Все утро просидел в университете. Не люблю спектрографический анализ. – На нем были джинсы и свободная куртка, три верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. После женитьбы Мазерати немного располнел. Намечался второй подбородок. Несмотря на показную небрежность в одежде, вне стен лаборатории Мазерати чувствовал себя не в своей тарелке. – Слышал, что вы были на вскрытии Беллони, комиссар. – Ни на Тротти, ни на Пизанелли он не смотрел.
– Я досидел только до половины.
– Тошнило?
– Были дела и поважнее.
– Значит, интересовала вас не причина смерти?
Тротти нахмурился:
– Боттоне уже представил отчет?
Мазерати покачал головой.
– Никакого письменного отчета нет. И, думаю, раньше, чем через две недели, не будет. Он ждет нашего лабораторного анализа. И потом Боттоне уже в Америке.
– В Америке?
– На каком-то семинаре по криминалистике. Кажется, в Балтиморе. В одном из этих американских
