с тем, что окаменелость очень похожа на след от подошвы.
Не будем, однако, выходить за рамки, которые приемлемы для всех нас, и допустим, что традиционная теория верна: человек появился на Земле около трех миллионов лет назад.
Согласно этой теории, первый предок человека, Homo erectus (человек прямоходящий), появился в период от двух до полутора миллионов лет назад. Описанный в начале этой главы полированный брусок дерева может служить доказательством того, что он был куда более разумен, чем принято считать.
Одно из главных допущений последних двух глав заключается в том, что, по всей вероятности, человек достиг высот интеллектуального развития задолго до того, как появились мы, и что одним из проявлений его разумности стала способность оперировать огромными числами. Мы не можем сказать, как произошел этот скачок эволюции. Но если человек прямоходящий обладал речью и строил плоты, именно он мог быть и первым настоящим «вычислителем».
Стэн Гуч доказывает, что неандертальцы обладали описанной способностью, которую унаследовали от них кроманьонцы. Опять же, мы не можем знать этого доподлинно; разве что метрологические доказательства заставляют нас предположить, что знание о «космологическом каноне» простирается в седую древность.
Итак, на картине, которая начинает прорисовываться, виден высокоразвитый разумный предок человека, живший более 100 тысяч лет назад. Эти существа почти не оставили по себе следов, так как обладали «правополушар-ным» сознанием, порождавшим примитивные технологии, но их познания в области космологии были обширнее, чем у среднего образованного человека в наши дни.
Со временем на сцене появился кроманьонец — произошло это около 40 тысяч лет назад. Оставшиеся от него следы заставляют нас заключить, что кроманьонцы были первобытными «пещерными людьми». На самом деле они, судя по всему, были такими же разумными, как мы, — именно поэтому в конце последнего ледникового периода им удалось создать первую настоящую (т. е. технологическую) цивилизацию.
Эти люди также знали о существовании «космологического канона», который, судя по всему, объемлет Солнечную систему. Цивилизация возрастом 12 тысяч лет и система чисел, гармоний и пропорций, объемлющих Солнечную систему, — это не одно и то же. Тут уместно будет привести отрывок из книги, написанной в 1908 году:
«Многие верования и мифы, дошедшие до нас со времен античности, настолько универсальны и укоренены в прошлом, что мы привыкли полагать их не менее древними, нежели само человечество. Возникает искушение задаться вопросом: могла ли неожиданная сообразность этих верований и мифов… явиться итогом слепой случайности или совпадения — и проявление ли это неизвестной древней цивилизации, все прочие следы которой поглотило время?»[218]
Человек, написавший эти слова, не был последователем мадам Блаватской или Рудольфа Штайнера. Это был физик Фредерик Содди (1877–1956), коллега Эрнеста Резерфор-да, которого в 1913 году прославило открытие изотопов.
В книге «The Interpretation of Radium» («Радий и его разгадка») Содди пишет о философском камне, «который, как говорили, мог трансмутировать металлы и был эликсиром жизни»[219]. Он спрашивает: «Только ли совпадение, что способность к трансмутации металлов традиционно увязывается со свойствами эликсира жизни? Я предпочитаю думать, что тут мы слышим эхо отдаленной эпохи, не зафиксированной в мировой истории, эхо времени, когда люди протаптывали ту дорогу, которой мы идем сегодня, эхо прошлого, которое, возможно, отстоит от нас столь далеко, что даже атомы той цивилизации буквально исчезли»[220].
Странно, что в 1908 году ученый калибра Содди без всякого смущения излагал идеи, которые любого современного ученого вогнали бы в ступор. Впрочем, Содди жил в эпоху, когда науку и воображение еще не разделяла непреодолимая бездна. Сегодня подобные размышления могут позволить себе лишь те, кому нечего терять.
Один из таких людей — Джон Мичелл, завершивший статью о «каноне» словами, которые подходят и для завершения этой книги: «Здесь нет места туманным размышлениям. Вы можете изучить все математические доказательства самостоятельно, и чем дальше вы зайдете, тем яснее будут для вас слова Платона: устройство мира продумано куда лучше, чем мы можем себе представить»[221].
ПРИЛОЖЕНИЕ
АТЛАНТИДА НА КИПРЕ?
В августе 2004 года мне позвонил Рой Берд, агент бюро путешествий, которое организует поездки в экзотические страны. Он рассказал о том, что американец Роберт Сармаст задумал отправиться в экспедицию с целью найти Атлантиду. Отправной точкой его экспедиции станет Лима-сол, курорт на Кипре. Берд спросил меня, что я думаю о возможности обнаружить Атлантиду в этом регионе, и я ответил, что нет ничего невероятнее. Платон писал о том, что Атлантида располагалась «перед Геркулесовыми столпами»[222], под которыми обычно понимают Гибралтарский пролив. Профессор Галанапулос, главный защитник теории, согласно которой Атлантидой был остров Санторин (на полпути между Критом и материком на севере), доказывает, что два мыса на юге Греции — Малеас и Таэнарум также назывались Геркулесовыми столпами. Даже если это так, я не мог взять в толк, как остров Кипр на востоке Средиземного моря может быть перед Геркулесовыми столпами.
Все это, сказал Рой Берд, не совсем так По словам Сармаста, оконечности пролива Босфор тоже называли Геркулесовыми столпами. Для того чтобы взглянуть на них со стороны Греции, надо смотреть на восток, и Кипр действительно окажется за ними.
Я согласился с тем, что, если бы Атлантида располагалась в Средиземном море, стало бы понятно, почему Платон говорил о войне атлантов с афинянами. Если Атлантида была расположена где-то в Атлантическом океане (или даже, как предположил мой соавтор Рэнд Флэм-Ат, в Антарктиде), эти народы точно не могли враждовать.
Рой Берд позвонил мне, чтобы узнать, не смогу ли я предложить рассказ об этой истории «Дэйли Мэйл», чтобы сотня-другая туристов раскошелились и присоединились к экспедиции. Я позвонил другу, который работает в редакции газеты, идея ему понравилась, и он попросил меня написать статью. Так я и сделал. Газета решила не публиковать адрес моей электронной страницы, где было указано, куда будущие участники экспедиции должны перечислять деньги. С точки зрения Роя Берда, вся затея обернулась провалом.
Затем мне в руки попала книга Сармаста «The Discovery of the Atlantis: The Startling Case for the Island of Cyprus» («Открытие Атлантиды: шокирующая история острова Кипр»), Его теория показалась мне настолько любопытной, что мы с женой решили отправиться на Кипр, чтобы посмотреть на Сармаста своими глазами. Заодно мы хотели проведать нашего друга, удалившегося на покой экстрасенса Роберта Крэкнелла, который жил в Лимасоле. Боб любезно забронировал нам номер в лимасольском отеле на берегу моря, и в сентябре мы вылетели в Ларнаку, где нас встретили Боб и его супруга Дженни. Из нашего отеля мы позвонили Сармасту, который жил в Лимасоле, и пригласили его на обед.
К тому времени мы уже знали, что отправка экспедиции задерживается, поскольку не получены еще все необходимые разрешения. Поэтому мы не планировали отправиться в море с Сармастом. Нам казалось, что пройдет еще несколько месяцев, прежде чем его экспедиция стартует, однако вечером следующего дня Сармаст, приехавший в наш отель, чтобы выпить с нами бокал вина, поведал нам, что внезапно дело оказалось на мази и он намерен отправиться в плавание в ближайшие выходные.
Сармаст, приятный человек среднего возраста, родился в Иране, но с детства жил в Америке, куда его родители бежали от диктатуры аятоллы Хомейни. Пока мы сидели на террасе с видом на бассейн и пили холодное пиво, он рассказал мне о своей жизни и о том, как заинтересовался Атлантидой.
Покинув университет, Сармаст ощутил, что непременно должен «найти себя», и приобрел билет в один конец до Индии, чтобы избежать искушения вернуться к обычной жизни. В Индии он нашел нескольких гуру, но ни один из них его не удовлетворил. История Сармаста заставила меня вспомнить других «посторонних в религии», о которых я писал, например Петра Демьяновича Успенского — он
