2-й студент. Никто меня не слушает. Они положили в мою пиццу эти чёртовы анчоусы. Вы же мне обещали. «Никаких проклятых анчоусов».
1-й студент (скептично, 2-й студентке). Да, а кот Шрёдингера одновременно мёртв и жив. И Гитлер в некоторых вселенных так и остался художником- любителем. Чёрт побери, я ищу в физике реализм, а не сюрреализм.
2-я студентка. Посмотри ещё раз на эти чёртовы уравнения. На классические волновые уравнения Эрвина Шрёдингера, которые мы ежедневно используем.
Майкл (1-му студенту). Вот что получается, когда ты спрашиваешь о реальности в физике. В ответ слышишь всякую ахинею. Держи деньги в собственном кошельке, как сказал тот же парень.
Мимо столика неожиданно проходит человек в древнеримском военном облачении. Изумлённый Майкл в полном смятении провожает этот призрак взглядом. Остальные ничего не замечают.
Кэти (снова напевая).
Это было хорошо для старого фон Нойманна, Это было хорошо для старого фон Нойманна, И это вполне хорошо для меня. Последняя строка её песенки ещё звучит в следующем кадре.
КОМНАТА В РИМСКИХ КАЗАРМАХ, ИЕРУСАЛИМ Скоро закат. Комнату пересекают длинные тени. Мы видим еврея средних лет, худого и костлявого. Раздетый догола, он прикован к стене цепями. Мы видим этого человека со спины и замечаем на его голове терновый венок. Солдат методично избивает его плетью. Камера неожиданно отъезжает, и мы видим Майкла в одежде центуриона. Он томится. Присев на край стола. Никакого удовольствия происходящее ему не доставляет, ему скучно — он обязан обеспечить телесное наказание этого еврея. Еврей кричит от ужасной боли.
КАФЕ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ В КУЭРНАВАКЕ (МЕКСИКА) Полдень. Солнце опаляет столики, за которыми сидят задыхающиеся от жары американские туристы, пытающиеся утолить жажду. Камера приближается к столу, за которым Майкл и Кэти сидят с Питером Стоуном, тем самым студентом, который когда-то следил за Майклом в аудитории. Теперь Майкл с бородой. У Кэти бусы из сердечек и лента на голове. Из портативного радиоприёмника за соседним столиком слышна песня «Битлз». Питер Стоун увлечённо беседует с Майклом и Кэти.
Питер Стоун. Подошла к концу игра пространства, подошла к концу игра времени, а затем подошла к концу игра Питера Стоуна. Я пребывал в вечности, хотя там не было никакого «я».
Майкл. Что это за гриб такой, Питер?
Питер Стоун. Индейцы называют его теонанакатль. Что означает «плоть Господня».
Кэти. Звучит угрожающе. Одному Господу ведомо, что могло сделать с твоим мозгом такое вещество.
Питер Стоун (с миссионерским пылом). Сейчас в Гарварде обширная программа научных исследований по этому вопросу. Никаких побочных эффектов пока не обнаружено.
Майкл. В Гарварде? Я знал, что твоё лицо мне знакомо. Не тебя ли я видел как-то раз в физической аудитории?
Питер Стоун (невозмутимо, с лицом опытного и искусного лгуна). Нет, никогда не доводилось бывать в Гарварде. Сам я закончил Корнэлл.
Кэти (не скрывая своего скептицизма). Кто же занимается этими исследованиями в Гарварде, Пит? Мы могли бы их знать.
Камера придвигается к Майклу. Он вытащил свой бумажник и отделяет американские деньги от мексиканских. Меняется в лице. Чем-то смутно обеспокоен.
Питер Стоун (за кадром). Три психолога. Их зовут… э-э… Метцнер, Алперт и… э-э… ах да, один парень по фамилии Лири.
КРУПНЫЙ ПЛАН: СТОЛ Странная, неземная музыка. Мы видим две стопки денег. На банкноте, лежащей сверху в стопке американских долларов, — глаз над пирамидой. На банкноте, лежащей сверху в стопке мексиканских песо, — колокол над пирамидой.
Кэти (за кадром). О! «Теоретик» Лири! Мы с ним знакомы. Он пытается превратить психологию в отрасль физики. (Подражает манере речи доктора Лири) «Где находятся тела в пространстве-времени?»
КРУПНЫЙ ПЛАН: АМЕРИКАНСКИЙ ДОЛЛАР Музыка становится ещё более дикой, пока камера наезжает на глаз над пирамидой.
Кэти (за кадром, всё ещё подражая Лири). «Не рассказывайте мне о неврозах или приспособленности. Где находятся тела в пространстве-времени? Какими сигналами они обмениваются?» Старый добрый Теоретик Лири.
КРУПНЫЙ ПЛАН: МЕКСИКАНСКИЙ ПЕСО Под звуки неистовствующей музыки камера наезжает на колокол над пирамидой.
Питер Стоун (за кадром). Ну. Если сознание — это химическое вещество, то химические вещества могут изменять сознание, правильно?
ПРЕЖНЯЯ СЦЕНА Ни Кэти, ни Питер не замечают, что Майклом овладело что-то вроде приступа мучительного беспокойства.
Питер Стоун. Я хочу сказать: что, если нормальное сознание экранирует некоторые из самых важных сигналов, которые нам следовало бы получить? Допустим, этот гриб действительно расширяет сознание, открывая головной мозг для новых сигналов? Тогда мы смогли бы воспринять новую реальность.
Кэти. Но что, если он отравляет тебя на всю оставшуюся жизнь, а, Питер?
КРУПНЫЙ ПЛАН: АМЕРИКАНСКИЙ ДОЛЛАР Камера снова придвигается к глазу над пирамидой, гораздо быстрее, чем в предыдущем подобном кадре. Жутковатая музыка.
КРУПНЫЙ ПЛАН: МЕКСИКАНСКИЙ ПЕСО Камера перескакивает на колокол над пирамидой.
Питер Стоун (за кадром). Местные индейцы использовали теонанакатль тысячелетиями без всяких побочных эффектов.
ПРЕЖНЯЯ СЦЕНА Кэти (цинично). Вряд ли их можно назвать образцом индустриального развития или рационального мышления.
Питер Стоун (убеждённо, но с мистификаторской ноткой в голосе). Индустриальное развитие и рациональное мышление — это ещё не всё, в чём нуждается и что должно знать человечество. Есть интуитивные виды знания, которые, возможно, отчаянно необходимы нашему обществу, миссис Эллис. Наша сила уже и так дьявольски огромна. Возможно, нам нужна ещё и мудрость, пока мы не…
Его прерывает на полуслове неожиданный звук глухого удара. Майкл потерял сознание и
