Писем скопилось так много. Ума не приложу, что с ними делать. Пойду почитаю в постели. Крикните, если понадоблюсь.
Я сразу же взялся за дело. Сдвинув письма на одну сторону стола, бросил в мусорное ведро кружку, огрызок яблока и использованные салфетки. Аккуратно стер пыль с каждой вещи в шкафчике для раритетов. Почистил персидский ковер. Подмел мраморный пол, сложил ровно книги и повесил прямо рамки на стенах. Работая, я невольно задумался о том, как и когда Крейс сумел приобрести столь внушительную коллекцию ценных произведений искусства. Должно быть, до того, как стал затворником, предположил я. Или нанял торгового агента, который искал и покупал для него художественные творения.
Стирая пыль с сундука у двери, я заметил, что его дерево растрескалось, рассохлось и покрыто царапинами. Я принес из кухни баночку с мастикой, осторожно нанес вязкую темную пасту красновато- коричневого цвета на сундук и стал тщательно и глубоко втирать ее в дерево. От мастики кончики моих пальцев приобрели гангренозный черно-коричневый цвет, так что на мгновение мне подумалось, что у меня руки мертвеца.
Я взял статуэтку сатира с рогами, остроконечными ушами, бородой, волосатыми ногами и копытами и стал внимательно рассматривать ее. Раковина, которую тот держал в правой руке, вероятно, использовалась в качестве чернильницы. Что-то завораживающее было в этой гротескной фигурке. Я поставил сатира на сундук и потянулся к урне, предназначенной, скорее всего, как я предположил, для хранения праха, и тут услышал голос Крейса.
– Не трогайте! Оставьте!
– Простите, простите. – Я резко отодвинулся от урны, не понимая, в чем я провинился.
Крейс направился ко мне, шаркая ногами и в ярости тряся головой.
– Полагаю, это моя вина. Мне следовало вас предупредить, – проговорил он, пытаясь совладать с гневом.
– Прошу прощения?
– Ладно… Лучше объясню. В этой урне… оружие… заряженное.
– Что?!
– Для самозащиты. Такой маленький пистолетик, кажется, из него даже мухи не убить. Разумеется, я из него никогда не стрелял.
– Понятно.
– Так что знайте: там пистолет.
– А не лучше ли держать оружие где-нибудь в другом, более надежном месте?
– В сейфе, что ли? Пока я буду возиться с замком, подбирая комбинацию цифр, грабители вынесут все, что здесь есть.
Видя, что я встревожен, Крейс улыбнулся.
– Не волнуйтесь. Это так, пустяки.
Он поднял крышку урны, сунул в нее руку и достал пистолет. Пальцы Крейса охватывали украшенную перламутром рукоятку.
– Видите, совсем крошечный, – сказал он. – Но если хотите, чтоб я его убрал…
– Наверно, лучше пусть лежит, где лежит.
– Может, пойдете нальете нам что-нибудь выпить? – предложил он, вздохнув. – Уже почти шесть. Думаю, нам обоим пора немного расслабиться, как вы считаете?
– Что вам налить? – спросил я.
– Так… может, кампари с содовой или даже… негрони? Умеете делать этот коктейль?
Я сказал, что умею.
– Что ж… тогда будем пить негрони. – Крейс вновь спрятал пистолет в урну и выпроводил меня из кабинета. – Пора пить коктейли.
Я смешал в шейкере налитые в равных долях кампари, джин и сладкий вермут, разлил коктейль в бокалы, куда заранее положил кубики льда и по ломтику апельсина, и один подал Крейсу. Поднося ко рту бокал с розовой горьковатой жидкостью, я заметил, что Крейс как-то странно смотрит на меня.
–
–
Несмотря на чудачества моего работодателя, мы с ним довольно легко освоили свои роли. Пусть ему претила сама мысль ступить на маленький мостик, соединявший палаццо с аллеями, улицами и площадями города, я видел, что ему нравится мое общество. И был немного польщен тем, что он проявляет ко мне столь острый интерес и в моем присутствии чувствует себя раскованно. Как-никак он был – по крайней мере, раньше – знаменитым писателем, а я пока еще стоял на самой низшей ступени литературной карьеры и смотрел на него снизу вверх. Крейс был искренне благодарен мне за помощь и значительно повеселел с тех пор, как понял, что в чистоте жить гораздо приятнее, чем в грязи.
После того как я превратил палаццо в относительно пристойное жилище и составил каталог принадлежащих Крейсу произведений искусства, я спросил у него, нужно ли сделать что-то еще. Мне пока трудно было заставить себя сесть за роман, и я искал предлог, чтобы отложить работу над книгой. Я поинтересовался, как он надумал поступить с письмами в его кабинете. Может, хочет, чтобы я ими занялся? В конце концов, Крейс согласился, что это неплохая идея, и однажды утром после завтрака мы с ним вместе пришли в его кабинет, чтобы посмотреть, что можно сделать.
Комната теперь выглядела гораздо опрятнее, и на столе стало чище, но письма по-прежнему громоздились на нем беспорядочным ворохом, высившимся посередине, словно бумажная пирамида.
– Когда вы последний раз вскрывали письмо? – полюбопытствовал я.
– Боюсь, давно. Не считая ваших писем, которые вы взяли на себя труд доставить лично, – ответил Крейс. – Но, надеюсь, вы сумеете разобрать мою корреспонденцию. Мне так надоело снова и снова читать одно и то же, что я попросту перестал распечатывать письма.
Крейс сердился все сильнее, отчего лицо его покраснело.
– Вечно выпытывают что-то, спрашивают, почему я перестал писать после издания своего первого романа. Пишут главным образом аспиранты. Ох уж и мерзкие существа. Выискивают какой-то смысл там, где его вовсе нет. Хотя, надо признать, амбициозные биографы еще хуже. Любопытные твари. Стервятники. Все кружат надо мной, ждут, когда я умру. Каждый надеется первым урвать кусочек моей высохшей плоти. Напрашиваются в гости, чтобы порыться в моих бумагах, дневниках, записях. Спрашивают, может быть, я писал все это время, но отказывался публиковать свои работы. Придумают же, негодяи! Спрашивают, можно ли прийти и побеседовать со мной с часок, взять интервью – «не для печати», разумеется! Кровопийцы, вампиры, вурдалаки, выскочки, хамы, такие же сволочи, как и те, кому нравится глазеть на трагические происшествия! Меня от них тошнит.
Крейс с отвращением смотрел на ворох писем. Потом осознал, что утратил самообладание.
– Простите, я…
– Может, давайте, я отсортирую такие письма?
– Вы? О, это было бы чудесно, – сказал Крейс. – В принципе можете сразу их выбросить.
Он помолчал.
– В этой куче мусора вам наверняка попадутся чеки от моего издателя. Чеки пригодятся. Честно говоря, я предпочел бы сжечь и их, но деньги мне нужны. Чертовы гонорары так и льются рекой, постоянно напоминают…
Взгляд Крейса затуманился. Он погрузился в молчание.
– О чем? – тихо спросил я.
Крейс поджал губы, хотел что-то сказать, но передумал.
– Да так, ни о чем, – отмахнулся он, пытаясь улыбнуться. – Напоминают об одной некогда совершенной глупости, только и всего.
– Тогда я начну прямо сейчас, – предложил я, показав на письма. – Не волнуйтесь. Скоро здесь будет полный порядок.
Перед тем как покинуть кабинет и вернуться к чтению, Крейс дал мне нож для разрезания бумаги, и я принялся неспешно разбирать его корреспонденцию. Начал с самого верха пирамиды, постепенно подбираясь к ее основанию. Высматривал чеки и послания от биографов. Мне и самому было любопытно узнать больше о Крейсе.
