Крейс поднялся с кресла, постоял несколько секунд, чтобы почувствовать пол под ногами, и потом направился не к двустворчатым дверям, которые открывались в портего, а к другой двери, ведущей в темный коридор.
– Там кухня, – он указал на комнату напротив. Я заметил, что в раковине громоздится груда тарелок и в воздухе висит тухлый запах. – Ничего особенного, но, уверен, жить можно. – В конце коридора Крейс остановился. – А это будет ваша комната, вот здесь.
Он распахнул дверь в просторное, просто обставленное помещение с окрашенным в белый цвет деревянным полом. Из мебели там были только железная кровать, встроенный шкаф и письменный стол, стоявший у окна со ставнями, которое выходило на канал. Аскетическая обстановка пришлась мне по душе, тем более что, в отличие от остальных помещений палаццо, эта комната на вид была относительно чистой, словно ее последний обитатель постарался уничтожить все следы своего пребывания. Я подумал о парне, который спал здесь до меня. Интересно, почему ему пришлось уйти?
– Замечательно… то, что нужно… мне подошло бы в самый раз, – поправился я, вспомнив, что еще не принят на работу.
Крейс, вероятно, почувствовал, что я жажду получить место его помощника, так как, когда мы вышли из комнаты и зашагали по коридору к портего, он остановился и повернулся ко мне.
– Итак, мистер Вудс, если вас все устраивает, вы могли бы приступить к работе прямо сейчас.
– То есть вы меня берете? – Я был на седьмом небе от счастья.
– Да, если вы согласны, – подтвердил Крейс.
– Спасибо, это так здорово. Обещаю, я вас не подведу, – заверил я старика.
Когда мы шли по портего, я заметил, что от центрального холла отходит еще один коридор, очевидно, ведущий в покои Крейса. Предвосхищая мой вопрос, он кивнул в том направлении и подтвердил, что его спальня и кабинет расположены в той части дома.
– А также ванная… которой мы будем пользоваться совместно, – добавил Крейс. – Надеюсь, вы не станете возражать?
– Нет, нет, что вы, нисколько, – ответил я.
– Я показал бы вам остальной дом, но…
– Не беспокойтесь. Спешки никакой нет, – уверил я Крейса.
Проходя мимо гравюр и рисунков, висевших на стенах портего, я сказал первое, что пришло мне в голову:
– Надеюсь, вы не обидитесь, если я замечу, что у вас здесь замечательная коллекция произведений искусства, мистер Крейс.
Он улыбнулся, явно довольный тем, что я похвалил его за тонкий эстетический вкус.
– Вы так считаете? Эти работы у меня уже много лет. Подлинники и копии. Я их очень люблю.
Мы остановились у двух пыльных больших сундуков, украшенных затейливой резьбой и орнаментом. Они стояли по обе стороны двустворчатой двери, которая вела в гостиную. Над одним на стене в простой рамке из эбенового дерева висела ксилография – по-видимому, фронтиспис какой-то старинной книги. На гравюре, напечатанной на толстой коричневатой бумаге, был запечатлен старик по имени Гритти в падающем свободными складками одеянии и шляпе довольно странной формы. Восседая на величественном троне, он протягивал левую руку, чтобы взять книгу у молодого, по сравнению с ним, мужчины с бородой, стоявшего перед ним на коленях. Над бородачом – его звали Лодовичи – был изображен символ солнца с лицом женщины посередине; лучи солнца падали прямо на коленопреклоненного мужчину.
– Да, чудесная работа, – сказал Крейс, заметив, что я с интересом рассматриваю гравюру. – Из книги Франческо де Лодовичи «Triomphi di Carlo».[5] Писатель дарит экземпляр своей книги, роман о Карле Великом, своему заказчику – дожу Андреа Гритти. Считается, что это и в самом деле портрет дожа Гритти. Бородатый парень, должно быть, Лодовичи, а вдохновляющая его дама в солнце – даром что уродина – вероятно, муза писателя. Не помню, где я это приобрел, но по-своему очаровательная штучка.
Рядом висел набросок с изображением кудрявого юноши в свободной тунике. Он в тревоге вскинул руки; его глаза расширились от ужаса. Этот рисунок, исполненный черным мелом на поблекшей бумаге, был воистину хорош. Я предположил, что это фрагмент эскиза к какой-то более крупной работе.
– Вы знаете, к какому произведению этот этюд? – спросил я.
– Вообще-то, знаю, – ответил Крейс. – Это эскиз Баттисты Франко к картине «Мученичество святого Лаврентия». Вам знакомо это произведение?
– Нет, боюсь, что нет.
– О, это чудо, настоящее чудо. Смотрите сюда… – Крейс подвел меня к противоположной стене. – У меня есть его более полная версия в исполнении Корнелиса Корта.
Он показал на гравюру с изображением ужасной сцены мученичества святого Лаврентия, которого живьем изжаривали на решетке. Один мучитель вонзал в него вилы, прижимая к решетке, а второй раздувал под ним горячие угли. Мученик тянул руку к двум ангелам в вышине; небо полнилось огнем и дымом.
– На решетке написано: «Тициан, „рыцарь Его Величества создал это“», – сказал Крейс, показывая на надпись под телом мученика. – Разумеется, всякий хотел бы иметь в своей коллекции одну из двух его картин с изображением этой сцены. Но, поскольку одна находится в Церкви Иезуитов здесь, в Венеции, а вторая – в Эскориале,[6] это невозможно.
Я сразу понял, едва ступил в центральный холл палаццо Пеллико, что у Крейса замечательная коллекция произведений искусства, но только сейчас оценил ее значимость. Крейс владел серьезными – и очень ценными – художественными творениями. Я обвел взглядом увешанные гравюрами и эстампами стены портего, вспомнил картины, которые видел чуть раньше в гостиной, представил, какие шедевры украшают комнаты, в которых я еще не был… Должно быть, такая коллекция стоила целое состояние.
– Да, впечатляющая коллекция, – сказал я, глядя по сторонам.
Крейс пренебрежительно махнул рукой.
– Не более чем хобби глупого старика, тешащее его самолюбие.
Мы прошли через холл к лестнице. Там я остановился и повернулся к старику.
– У вас есть перечень ваших произведений искусств? Каталог?
– Нет, не думаю. А что?
– Просто я подумал, что мог бы с вашего позволения – после того, как приведу в порядок дом и прочее, – составить опись всего, что у вас есть. Ваша частная коллекция – это нечто, такой я еще не видел. Конечно, я не бог весть какой специалист, но, думаю, вам было бы неплохо иметь каталог, хотя бы для оформления страхования.
– Это ведь ужасно нудная работа.
– Ничуть. Скорее, напротив – мне это доставит огромное удовольствие.
– Что ж, дерзайте, если желаете.
– Спасибо.
Крейс спустился вместе со мной в тенистый дворик.
– Значит, до завтра? – уточнил он, прощаясь со мной.
– Да. Еще раз большое спасибо, – с чувством сказал я. – Мне что-нибудь принести с собой, когда я приду? Из того, что вам нужно?
– Пожалуй, кое-что из продуктов. Хлеб, молоко, фрукты… и… – он посмотрел вокруг себя, – может, секатор? А то эти чертовы лианы скоро меня задушат.
Я проснулся рано. Мне не терпелось начать новую жизнь. О прошлом я не думал. Теперь все должно было быть по-другому. Я сложил свои вещи в рюкзак, заплатил за гостиницу и позавтракал кофе с рогаликом в маленьком кафе у канала. Купив для Крейса продукты, в начале одиннадцатого я уже стоял у его палаццо. Когда он открыл дверь, я заметил насмешливый блеск в его слезящихся глазах. От смеха тонкая кожа на его острых скулах натянулась. Прошло несколько минут, прежде чем он обрел дар речи.
– Простите, мистер Вудс, – проговорил Крейс. – Только что прочитал забавнейшую вещь. Входите, входите.
Мы пошли тем же путем, что и предыдущим днем, – мимо ползучих растений, вверх по лестнице, через
