– С кем вы поговорите? – взорвался Кен, швыряя коробку на пол.
Маргарет провела рукой по волосам.
– Это мы с мамой о своем, милый, – сказала Хелен.
– Вы говорили о письме, которое получила Молли?
– Это наше личное дело, – ответила Хелен.
– Как угодно, но я требую, чтобы ребенку не было сказано ни слова!
Хелен приняла обиженный вид, задрав по привычке подбородок и прикрыв глаза.
– Не груби маме!
– И не думал. Я только требую того, что касается воспитания моей дочери!
– Она и моя дочь!
– Конечно. Поэтому решать что-то, связанное с ней, мы будем вместе!
Маргарет взяла со стола очередную чашку и проговорила:
– Я желаю девочке только добра.
– Извините, мама, – ответил Кен, – но это наше дело.
– С мальчиками и девочками в этом возрасте всегда случаются неприятности, – продолжала Маргарет. – Почитайте газеты.
– К Молли это не имеет никакого отношения!
– Я не настаиваю. Но в свое время Брюс доверял мне воспитывать Хелен.
– В разных семьях бывает по-разному, – взяв себя в руки, сказал Кен. – Теперь, если позволите, я отнесу Молли молока, а потом вздремну.
По дороге его осенила идея. Когда он вошел, Молли читала; письма видно не было, и он не стал о нем спрашивать. Молли улыбнулась и тоже промолчала.
– Ты смогла бы сейчас выдержать перелет в самолете, моя хорошая? – спросил Кен.
– Конечно! Куда летим?
– Я тут подумал: неплохо бы отправиться во Флориду и как следует прогреться – нам с тобой вдвоем.
Глаза девочки широко раскрылись от удивления.
– Это было бы чудесно!
– С мамой я еще не говорил, но мы это уладим.
Он спустился в гостиную, решив как следует подготовить сцену для предстоящей беседы. Быстро разобрал диван. Снял брюки и, как он полагал, очень живописно повесил их на дверную ручку. Рубашку бросил па спинку стула в стиле XVIII века, а на подоконнике, где на обозрение прохожих выставили лучшие чашки Маргарет, пристроил ботинки и носки. Растянувшись на диване в нижнем белье и натянув одеяло до пояса, он с удовольствием осмотрел произведенный им беспорядок.
– Хелен, – позвал он. – Можно тебя на минутку?
– Ты сам не можешь подойти? – спросила Хелен.
Завернувшись в одеяло так, чтобы снизу торчали волосатые ноги, он направился в столовую.
– Я, кажется, снова заболеваю, – произнес он, старательно кашляя, и, взяв со стола чашку, добавил – Сюда можно сплюнуть?
– Нет! – в один голос, ужаснувшись, воскликнули женщины.
– Куда же прикажете мне сплевывать?
– Я тебе дам бумажных салфеток и пакет, – сказала Хелен. – Тебе правда так плохо?
– Ужасная слабость. Пойду в гостиную, прилягу. Вернувшись, Хелен застала его на диване с нелепо торчащими из-под одеяла голыми ногами. Получив пакет и пачку салфеток «Клинекс», он принялся усиленно сморкаться и харкать.
– Мне придется некоторое время полежать в постели, – начал он. – Пару недель.
– Жаль, что ты нездоров, – проговорила Хелен, обводя взглядом комнату.
– Может, мне лучше поехать во Флориду? – продолжал Кен. – У Молли тоже ангина не проходит, нам с ней будет полезно прогреться на солнце.
– Я не могу сейчас ехать! Мне надо помочь маме с переездом.
– Понимаю, – посочувствовал Кен. – Как не помочь? Приедешь к нам позже.
– Ну…
– Здесь нам болеть не годится.
– Конечно. А кто будет за вами ухаживать?
– Мы сами позаботимся друг о друге и на солнце быстро поправимся.
