— Я не люблю омлет по-испански. Хочу картошку! — сказала Вита.
— Я тоже хочу картошку, — сказал Максик.
— Прекратите! — сказала бабушка. — Ешь вкусный омлет, Вита, подай брату пример.
— Он такой противный! — Вита потыкала омлет вилкой. — И внутри какие-то гадкие кусочки напиханы!
— Это очень вкусные овощи, — сказала бабушка.
— Мерзкие овощи, — сказала Вита. — Вид такой, как будто кого-то стошнило в тарелку.
— Вита! Перестань безобразничать. Бабушка трудилась, готовила нам ужин… — сказала мама.
— Гадкий, мерзкий, гадкий, мерзкий… — завел Максик.
Мама сделала вид, что замахивается на него.
Она устало улыбнулась мне:
— Слава богу, хоть один разумный ребенок. Ты сегодня такая тихая, Эм. Что-нибудь случилось?
— Нет, все хорошо.
— Как дела в бассейне?
— Отлично! Сегодня Мэгги показывала мне старт прыжком, как на соревнованиях.
— Ты будешь участвовать в соревнованиях, Эм? — спросила бабушка, выскребая из Витиного омлета злополучные овощи.
— Пока я еще не так быстро плаваю, но если когда-нибудь меня включат в соревнования, буду уметь правильно стартовать.
— Гадкий, мерзкий, гадкий, мерзкий… — не унимался Максик.
— Максик, смени пластинку! — велела мама, потирая лоб.
— Гадкий, мерзкий, гадкий, мерзкий… — повторял Максик, давясь от хохота.
— Мам…
— Да, солнышко?
— Мам, ты знаешь такую писательницу, Дженну Уильямс?
— Да, а что?
— С ней будет большая встреча в Лондоне в субботу. Мне так хочется с ней встретиться, и я обещала Дженни, что попрошу подписать все ее книги. Я не могу ее подвести, она моя лучшая подруга, и вообще, мне самой ужасно хочется поехать. Можно, мам? Пожалуйста, скажи «да»! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— Ох, Эм. — Мама откинулась на спинку стула и снова потерла лоб. — Я понимаю, зайка, что тебе очень хочется поехать, но это будет в субботу. Я не смогу тебя отвезти. Тем более на этой неделе — у меня как раз назначена большая свадьба. Я должна быть в доме у невесты к завтраку и работать без перерыва до начала смены в Розовом дворце. Нельзя подводить Виолетту, нас ведь всего двое, а тут явится целая танцевальная группа, нужно будет им покрасить волосы в фиолетовый цвет для номера на музыку «Дип Пёрпл».
— Я все понимаю, мама. Но меня не нужно отвозить, я и сама доеду.
— Не говори ерунду, Эм, — сказала бабушка.
— Это не ерунда! Слушайте, я же хожу одна в бассейн, правда, и все нормально, и в школу я хожу сама, я уже очень много всего делаю сама, и до Лондона прекрасно доеду, там всего-то чуть-чуть на поезде, и я даю честное слово, что не буду разговаривать с незнакомыми людьми. Пожалуйста, мамочка, скажи «да»!
— Ты в самом деле говоришь ерунду, солнышко! — воскликнула в отчаянии мама. — Я ни в коем случае не отпущу тебя в Лондон одну.
— Но я же должна встретиться с Дженной Уильямс, мама, я должна!
— Ах, Эм, перестань. — Мама оттолкнула тарелку и закрыла лицо руками. — Если бы папа был с нами, он бы тебя отвез…
Она прошептала эти слова одними губами, но мы все равно услышали.
Максик прекратил свои вопли и сполз под стол. Вита схватила Балерину и сунула палец в рот. Я так сильно стиснула руки, что колечко с изумрудом впилось мне в палец.
— Без него обойдемся, — сказала бабушка. — Я отвезу Эм.
Мы все вытаращили глаза.
— Что рты раскрыли? — сказала бабушка. — Я что, не могу отвезти родную внучку на встречу с этой Дженной Уильямс? Я знаю, что для девочки это много значит. Вот я ее и отвезу.
— Ой, бабушка! — Я обежала вокруг стола и повисла у бабушки на шее.
— Тихо, тихо, отпусти, дурочка, ты меня задушишь, — сказала бабушка, но сама на мгновение обняла меня в ответ.
— Мама, а как же Вита с Максиком? Я не смогу взять их с собой, у меня ни минутки свободной не будет с этой свадьбой и с этими фиолетовыми танцорами!
— Эх, раз пошла такая пьянка… — махнула рукой бабушка. — Я и их прихвачу. Гулять так гулять.
— Да мы-то не хотим встречаться с этой Дженной Уильямс, — возразила Вита. — Я ее не люблю, а Максик вообще еще читать не умеет.
— Выберите себе другое развлечение, какое вам хочется, — сказала бабушка.
— Здорово! — взвизгнула Вита. — Тогда я хочу пойти посмотреть балет, и еще хочу на рок-концерт, и еще хочу пойти в большой-большой магазин и купить кучу одежды, игрушек и собственный телевизор, и еще хочу в зоопарк, покататься на слоне, и покормить тигров, и…
— Я тебя саму скормлю тиграм, жадная барышня! — засмеялась бабушка. — А ты, Максик? Чего тебе хочется?
— Хочу на спиральный спуск, — сказал Максик.
— Что? — переспросила бабушка. — Вот прекрасно! Где я, по-твоему, найду тебе спиральный спуск? Посреди Пикадилли? Просто цирк!
— Не хочу в цирк. Я не люблю клоунов, — сказал Максик и очень удивился, когда все засмеялись.
— Настоящий клоун — это я, что собралась ехать в Лондон с вами тремя, — вздохнула бабушка. — Уже начинаю жалеть, что предложила.
Я так и ахнула — вдруг она передумает? Бабушка увидела, какое у меня сделалось лицо.
— Не пугайся, Эм. Я обязательно тебя отвезу. Ты это заслужила.
Ночью я снова устроила себе в ванной гнездышко из полотенец и немножко переделала свою сказку про Балерину. Я вырвала несколько страниц, где говорилось о том, какая у Балерины вредная, противная старая бабка-олениха с косыми глазами и шишковатыми коленками, имеющая привычку колотить своих внуков рогами по голове.
— Эм? Ты там пишешь? — Мама проскользнула в дверь и присела на край ванны. — Как идет? Можно взглянуть хоть одним глазком?
Я показала ей вырванные страницы. Мама захихикала:
— Я бы их оставила, очень смешно! Знаешь что, Эм? Возьми-ка ты свою сказку с собой в субботу покажешь Дженне Уильямс.
— Правда? Нет, она подумает, что это чушь какая-то. Да все так и есть, чушь и чепуха, детские выдумки.
— А по-моему, очень здорово! Ты ей покажи, Эм, вот и все. Я уверена, ей понравится, что ты тоже сочиняешь.
— Даже не верится — бабушка согласилась поехать со мной! С чего это она вдруг такая добрая?
— Ах, Эм, подумай сама! Если бы не ты, она не познакомилась бы с Эдди. Какие они смешные, правда? Наша бабушка влюбилась, как подросток. А сама всю жизнь была такой мужененавистницей! Моего папу просто терпеть не могла.
— И моего, — сказала я. Помолчали. — Мам, а ты правда не хочешь больше ни с кем встречаться?
Мама протянула руку, намотала на палец прядь моих волос.
— Правда, Эм. Меня не интересуют другие мужчины. Даже если предо мною явятся Робби Уильямс и Дэвид Бэкхем и подерутся из-за того, кому пригласить меня в ресторан.
— Тебе нужно только, чтобы папа вернулся? — спросила я шепотом.
— Не знаю даже, хочу ли, чтобы папа вернулся, — ответила мама. — Но этого все равно не случится.
