гирлянду.
— А… — Энни с облегчением откинулась на спинку сиденья, чувствуя разбитость во всем теле. — Они действительно соблюли все традиции — банки, шары…
— Да уж. — Грант хмыкнул.
— Что-то не так? — Энни встревоженно взглянула на него.
— Все в порядке. — Он не выдержал и улыбнулся.
Энни почувствовала, как что-то плавится у нее в груди, как мороженое жарким июльским днем. Нет, это не из-за его очаровательной улыбки, поспешила урезонить себя она.
— Почему ты улыбаешься?
— Ты действительно так невинна?
— Что ты имеешь в виду? — Смущенная, она пыталась сообразить, что не так сделала или сказала.
— Ты и Гриффин не… — Грант замялся.
— Не что? — В голосе Энни слышалось явное нетерпение. — О чем ты?
— Неважно. Это не мое дело. — Грант бросил выразительный взгляд на шары, трепещущие на ветру. — Это не воздушные шары, Энни.
Энни наклонилась к нему, чтобы посмотреть в окошко с его стороны. Шары действительно были какие-то странные — телесного цвета, продолговатые… Когда Энни осенило, румянец залил все ее лицо.
— О, нет!
Это были не шары — это были надутые презервативы!
Грант понял, что они с Гриффином не занимались сексом, поэтому и возник вопрос о невинности. Но неужели он действительно думает, что в свои тридцать она девственница? Что она не знает, как удовлетворить мужчину, и именно поэтому Гриффин бросил ее? Энни вздернула подбородок. Неважно, что думает о ней Грант Стивенс. Но почему тогда лицо ее пылает?
Энни старалась вспомнить, что еще наговорила Гранту, когда увидела его впервые, решив, что это Грифф. Когда буквально набросилась на него, предлагая себя. В висках у нее пульсировало.
— Не волнуйся, — донесся до нее голос Гранта — смесь юмора и уверенности. — Они наверняка полопаются прежде, чем мы доедем до аэропорта.
— Аэропорта… — как эхо повторила Энни. Где они расстанутся навсегда.
Почему мысль об этом так расстраивает ее? Видимо, потому, что весь этот день она полагалась на Гранта, даже зависела от него. И он очень много сделал для нее сегодня, продемонстрировав надежность, которой не было у его брата-близнеца. Когда они доберутся до аэропорта, их пути разойдутся. Теперь ей хочется только свободы и никаких мужчин.
Грант поправил зеркало заднего вида, а Энни, глядя на его сильную, загорелую руку, сразу же вспомнила, как эта рука обнимала ее за талию, держала за руку, гладила по щеке перед тем, как Грант поцеловал ее у алтаря. Раздосадованная на саму себя, она отвела взгляд и стала поправлять складки фаты.
Она очень жалела, что не переоделась прежде, чем ехать в аэропорт. Но несколько дней назад Гриффин сказал, что хочет, чтобы все видели, что они молодожены и какая красивая у него невеста. Кроме того, убеждал он, у них совсем не будет времени до отлета. Скорее всего, он просто решил унизить ее еще больше.
— Я… — Она посмотрела на Гранта, решив не думать о Гриффине и своем унижении. — У нас не было времени поговорить до бракосочетания и лучше узнать друг друга. Итак, ты живешь в Нью-Йорке?
— Круглый год.
— И как долго?
— Десять лет.
Энни завистливо вздохнула, откинула голову на подголовник и представила себе огромный город, сверкающий огнями, полный развлечений и мест, где можно вкусно поесть.
— Когда-нибудь я побываю в Нью-Йорке, только не знаю, когда и как. А еще я поеду в Париж, Неаполь, Рим, Эдинбург… — Повернув голову, она посмотрела на Гранта. — А чем ты занимаешься? Ты же не продаешь удобрения, как твой брат?
Грант расхохотался.
— Ну, в Нью-Йорке не так много ранчо и ферм. Я занимаюсь инвестициями.
— На Уолл-стрит?
— Именно там.
— Тебе нравится жить в Нью-Йорке?
— Я привык.
Не скрывая любопытства, Энни глядела на него, пытаясь понять, что он хотел этим сказать.
— Мне кажется, это потрясающее место. Столько всего можно посмотреть и сделать. В маленьких городках никогда ничего не происходит.
— Я бы не сказал. — Грант бросил на нее насмешливый взгляд. — Как часто в Локетте случаются ненастоящие бракосочетания?
— Раньше — никогда. — Энни одарила его кривой усмешкой. — Но теперь… начало положено. Как я могу отблагодарить тебя?
— В этом нет необходимости. Я бы даже сказал, что мы… после того, как мой брат… — Грант оборвал сам себя: — Извини, Энни. Если хочешь, я поколочу Гриффина, когда увижу его в следующий раз.
Глядя на его руки, лежащие на руле, Энни понимала, что Грант вполне может это сделать. Но ей не нужна была месть, теперь ей нужна была только свобода. Ей бы понять это чуть раньше, до того, как она приняла предложение Гриффина.
Тронутая готовностью Гранта вступиться за нее, защитить, Энни коснулась его руки. Но собственная реакция на это невинное прикосновение заставила ее отдернуть руку. Сложив руки на коленях, она стала наблюдать, как Грант обгоняет огромный грузовик, полный тюков сена. Он вел машину быстро, уверенно, расчетливо, а не безрассудно, как делал это Гриффин.
— Со мной все в порядке, — сказала она, действительно чувствуя себя намного лучше, чем несколько часов назад, когда только узнала, что Гриффин сбежал. — Кроме того, я уже проходила через это. Может, ситуация была не столь драматична, как сегодня… Как видишь, выжила, выживу и на этот раз.
— Я не сомневаюсь в этом. — Грант снова поправил зеркало заднего вида. — А все эти люди на свадьбе… они твои родственники и друзья?
— Знакомые и соседи. А друзьям Гриффина было слишком далеко добираться…
— Кроме того, зная его, они не были уверены, что свадьба состоится, поэтому не спешили. Я сам сомневался, ехать или нет. С другой стороны, я бы не хотел пропустить свадьбу брата, если бы она все-таки состоялась. А твои гости, — резко сменил он тему, — все из этих мест?
— Да, конечно. Почти все живут в Локетте.
Грант снова посмотрел в зеркало и нахмурился.
— А где они планировали продолжить празднование после нашего отъезда?
— Я не знаю.
— Они не собирались в Амарильо?
— Зачем? — Недоумение Энни росло.
— Потому что все они, похоже, едут вслед за нами.
Энни быстро, насколько позволяли платье и шлейф, обернулась и посмотрела назад.
— О, нет! — Она узнала несколько машин, следующих за ними на некотором расстоянии. — Мы можем удрать от них?
— Я и так еду на предельно допустимой скорости.
— Бог с ними, с ограничениями. У нас экстренный случай.
— Но ведь они знают, что мы едем в аэропорт, и все равно приедут туда так или иначе.
Энни откинулась на спинку сиденья. Живот ее сводило от отчаяния.
— Ты прав. — Она чувствовала, что ее охватывает паника. — Что нам делать?
— А как насчет того, чтобы рассказать правду? Мы могли бы все им объяснить. Уверен, они бы
