собираюсь сделать. Здесь наши желания полностью совпадают, и поэтому цель у нас будет общая.
Куза неуверенно поглядел на свои изуродованные болезнью руки.
— Наверное, вам надо найти себе более здорового помощника, чем я.
— То, о чем я тебя попрошу, несложно выполнить. В замке есть один предмет, который представляет для меня несравненную ценность. Его надо будет вынести отсюда и надежно спрятать где-нибудь в горах. Если я буду уверен в том, что эту вещь не обнаружит никто посторонний, то я спокойно смогу проследовать в любую точку планеты, чтобы уничтожить тех, кто собрался убивать моих соотечественников.
Перед глазами Кузы как наяву предстала чудовищная картина, от которой ему, как ни странно, сделалось необычайно хорошо: Гитлер и Гиммлер, сначала сжавшиеся в ужасе перед могучим властным Моласаром, а потом их тела — изуродованные, безжизненные и, что еще приятней, обезглавленные — выставлены напоказ у ворот пустого концлагеря. Это означало бы одновременно и конец войны, и спасение для его народа. Причем не только для румынских евреев, а вообще для всей нации! И тогда у Магды тоже появилось бы будущее. Это положило бы конец и Антонеску с его Железной Гвардией. И, может быть, его бы даже восстановили в университете.
Но вскоре он вынужден был вернуться к реальности, спустившись с радужных высот желаемого, назад в инвалидное кресло. Каким образом он вынесет хоть что-то с территории замка? Как он спрячет эту вещь в горах, если его сил хватает только на то, чтобы развернуть свое кресло и доехать на нем до двери комнаты!
— Вам понадобится здоровый человек, — срывающимся голосом сказал профессор. — А такой инвалид, как я, практически бесполезен.
Куза скорее почувствовал, чем увидел, как Моласар обошел стол и приблизился к нему. Потом ощутил тяжесть на правом плече — Моласар положил на него свою могучую руку. Профессор испуганно поднял глаза. Хозяин замка пристально смотрел на него и… улыбался!
— Ты еще не знаешь, насколько разнообразны мои умения и возможности, — уверенно произнес Моласар.
Глава двадцать пятая
Радость и ликование.
Именно такие эмоции переполняли Магду. Она никогда раньше не представляла себе, как это замечательно — проснуться утром в объятиях любимого человека. Душа ее пела, не зная никаких забот. И день казался светлым и праздничным, потому что она знала, что сегодня Гленн будет рядом с ней.
Они лежали на кровати лицом к лицу. Гленн еще спал, и хотя Магда не хотела тревожить его, она никак не смогла удержаться, чтобы не дотронуться до его тела. Девушка нежно провела ладонью по плечам любимого, пробежала пальцами шрамы на его груди и пригладила растрепанные огненные волосы. Потом придвинула к нему свою обнаженную ногу. Под одеялом было так тепло и уютно, и так приятно оттого, что они лежали столь близко, прикасаясь друг к другу всеми частями тела. Внутри Магды начала разгораться страсть, и теперь она с нетерпением ждала, когда Гленн, наконец, проснется.
Она пристально смотрела на него, ожидая, что он вот-вот начнет шевелиться. Ей предстояло еще так много узнать об этом человеке!
Откуда он родом? Каким было его детство? Что он делает в этом месте? Зачем привез с собой тот страшный клинок? И почему, наконец, он сам так прекрасен?! Она чувствовала себя, как маленькая любопытная школьница, и сама удивлялась этому. Никогда в жизни она не испытывала еще такого счастья.
Ей хотелось, чтобы и отец познакомился с ним поближе. Они быстро подружатся. Хотя еще неизвестно, как он отнесется к их внезапно разгоревшимся чувствам. И к тому же Гленн не еврей… Она, правда, не знала, какой он национальности, но что не еврей — это точно. Разумеется, для нее самой это не имело никакого значения, но отец на этот счет был весьма консервативным.
Отец…
Внезапно чувство вины накрыло Магду холодной волной и смыло ее разгорающуюся страсть. Ведь пока она безмятежно спит в объятиях Гленна, упиваясь экстазом, отец сидит совершенно один в пустой холодной комнате среди голых каменных стен, окруженный дьяволами в человечьем обличье, да еще ждет встречи с существом из ада. Ей должно быть стыдно за себя!
А впрочем, почему она должна отказывать себе в удовольствии? Она ведь не бросила отца и не забыла о нем. Она никуда не сбежала из гостиницы. Он сам прошлой ночью отказался от ее помощи и не захотел уезжать из замка, даже если бы представилась такая возможность. Хотя, если бы отец согласился тогда провести с ней этот день в гостинице, она не зашла бы уже в комнату Гленна, и они не лежали бы сейчас рядом в этой уютной теплой постели.
Странно, как иногда поворачивается человеческая жизнь…
Магда твердила себе, что на самом деле вчерашний день ничего существенного не изменил. «Изменилась я сама, — думала она. — А все трудности остались такими же, как и прежде. Мы с отцом по- прежнему находимся в руках немцев — точно так же, как вчера и позавчера. И точно так же мы для них всего лишь евреи. А они — нацисты».
Магда осторожно выскользнула из-под одеяла и встала с кровати, прикрывшись тонкой накидкой. Подойдя к окну, она обмотала ее вокруг туловища. Нет, все-таки многое изменилось в ней! Многие запреты свалились с плеч, как отпадают куски присохшей земли со старинных бронзовых ваз, найденных при раскопках… Но все равно стоять средь бела дня перед окном обнаженной она не собиралась.
Магда почувствовала злобное дыхание замка еще до того, как подошла к окну. За одну только ночь его влияние распространилось до самой деревни!.. Будто Моласар протягивал к ней свои волосатые руки. Замок гордо возвышался на гранитном утесе — серое чудовище под хмурым, пасмурным небом, затянутым плотными облаками. Фундамент крепости еще окутывал постепенно рассеивающийся туман. Центральные ворота были открыты, а по верхним галереям стен ходили бдительные часовые. И вдруг Магда заметила, как из ворот появился какой-то предмет и начал быстро приближаться по мосту к гостинице. Она близоруко прищурилась, пытаясь разглядеть, что же это такое.
Не веря своим глазам, Магда увидела вскоре инвалидное кресло, а в нем… своего собственного отца! Но только никто не толкал это кресло сзади. Он ловко справлялся с ним сам. Быстрыми сильными движениями, будто боясь куда-то опоздать, отец с довольно приличной скоростью двигался по настилу моста.
Это казалось невероятным, но с каждой минутой старик-калека все ближе подъезжал к гостинице без всякой посторонней помощи!
Наскоро растолкав Гленна, Магда начала собирать свои разбросанные по всей комнате вещи и торопливо убирать все «следы преступления». Гленн рассмеялся, увидев, как неуклюже она одевается, и стал помогать ей отыскивать различные предметы туалета. Магда же, напротив, не находила в происходящем ничего забавного. В каком-то отчаянии она, наконец, привела себя в порядок и рванулась вниз по лестнице, надеясь встретить отца еще у входа в гостиницу.
Для Теодора Кузы сегодняшний день тоже стал настоящим праздником.
Он выздоровел! Ему больше не надо было укутывать больные руки с искалеченными суставами. Он смело подставил их свежему утреннему ветру и с легкостью направил кресло к гостинице. И при этом он не испытывал ни малейшей боли или какого-то иного неудобства. Впервые за долгие годы Куза проснулся с ощущением невероятной легкости в членах. Суставы опять безукоризненно слушались его, повинуясь малейшему желанию. Но перестали болеть не только конечности, — повертев головой, он понял, что и позвонки шеи не издают больше того противного скрипа, который мучил его уже несколько лет. Создавалось впечатление, будто все его тело хорошенько смазали, и теперь оно напоминало отлаженный механизм,
