— Нет. Фармацевтическую. Аптечную. Они делают лекарства. Понимаешь?
Эм-Эм отрицательно покачал головой.
— Погоди, сам увидишь.
Я напряженно думал. Предположим, кто-то использует детей в качестве подопытных кроликов. На них испытывают действие нового наркотика или лекарства. Лекарство настолько новое и уникальное, что при вскрытии его не обнаружили. Предположим, этот новый препарат имеет побочные действия. Предположим, экспериментаторам не удалось привести в норму зараженных детей. Как они с ними поступят?
Разумеется, отправят туда, откуда взяли. Избавятся от необходимости заботиться о детях, а заодно получат возможность наблюдать за отдаленными результатами своих экспериментов.
Беспризорники в качестве подопытных кроликов. Чудный мир!
В моем сценарии имелось несколько пробелов, но в основном все сходилось. Еще немного информации — и я найду недостающие звенья в цепи.
— Еще скажу, — заявил Эм-Эм, пока мы запрашивали все новые директории в справочнике.
Я искоса посмотрел на него:
— Что еще ты от меня скрываешь?
— Не скрываю, сан… — Он замолчал и откашлялся. — Я не скрываю. Просто вспомнил. Видел комету на флитере, который украл маленького Джоуи.
— Почему же ты мне раньше не сказал?! — Насколько это упростило бы поиски!
Он пожал плечами:
— Не подумал…
— Ладно, не важно. Какого цвета была комета? Красная, желтая?
— Серебряная звезда с длинным серебристым хвостом.
— Слова там были?
Он снова пожал плечами.
Верно. Я вспомнил, что он не умеет читать. Не важно. Дело начало волновать меня по-настоящему. Стилизованная серебристая комета. Очевидно, эмблема компании. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки!
Мне так только показалось.
В комплексе «Северный Бедекер» размещались тысячи фирм. Мы просмотрели весь справочник, но не нашли ни одной фирмы, ни одной компании, которая предположительно занималась лекарствами, научными исследованиями, медициной или детьми. Потом мы начали вводить слова для поиска и проверять, на эмблеме какой фирмы есть изображение кометы.
Ничего.
Снова начали поиск, введя слова «звезда», «комета», «метеор», «небесное тело».
Ничего.
Мы начали искать любую компанию, чье название имело хоть какое-то отношение к космосу. Даже проверили названия, в которых упоминалась скорость. Несколько штук отыскалось, но ни у одной из них не было эмблемы в виде серебристой кометы.
Мы просмотрели весь главный справочник и начали шарить по разделам.
Часы пробегали незаметно. Стемнело. Мы нашли тележку с соевыми блинчиками; я угостил Эм-Эма. Он заглотал блинчики, как только мы сели, и стал смотреть, как возвращаются домой рабочие после смены.
— Почему ты не работаешь как они?
— Ты имеешь в виду, почему у меня не фиксированный рабочий день?
Он кивнул.
Я сам часто думал, почему мне не нравится упорядоченная работа. Мэггс за время нашего брака задавала мне этот вопрос миллион раз. Мне не хотелось врать, и я ответил честно:
— На такой работе становишься как робот.
Он так странно взглянул на меня, что пришлось объясниться:
— Понимаешь — все по расписанию. Будь на месте тогда-то, тогда-то положи туда эту деталь, сделай это до обеда, сделай то до ухода домой. Регламентированное существование. Такое не для меня. Мне нравится отдыхать, когда я захочу, быть самому себе хозяином, ходить куда хочу и когда хочу. Работать на себя, а не на крупную корпорацию. Я сам себе корпорация.
Он неуверенно кивнул; видимо, я не убедил его до конца. Невероятно! Подкидыш, который всю жизнь живет собственным умом… какие у него могут быть сомнения?
— Только не говори, что хочешь жить так, как они!
Он смотрел на уходящих рабочих большими, круглыми, задумчивыми глазами. Уголки губ опустились вниз; я с трудом расслышал, как он прошептал:
— Я был бы счастлив.
Вот что совершенно необъяснимо. От удивления я на некоторое время лишился дара речи. Потом до меня дошло.
Я разглагольствую о сопротивлении системе перед пацаном, который всю свою жизнь борется за существование в теневой экономике. Ему ни за что не взобраться даже на самую нижнюю ступеньку социальной лестницы, как бы сильно ему этого ни хотелось, как бы он ни стремился подняться, как бы ни старался. Он находится на самом дне, и оттуда нижняя ступенька видится раем.
Жаль, что у меня лицо не размалевано белым, что у меня не красный нос, а в руках нет мандолины. Я — настоящий идиот. Шут гороховый!
Внезапно у меня пропал аппетит. Я отдал мальчишке свой второй блинчик. Он взял его, но съел медленно.
Доев, он спросил:
— Чего теперь?
Я не знал. Выдохся. Я понимал, что мы еще не закончили поиски здесь, в «Северном Бедекере», но мне не хотелось возвращаться в Бруклин, чтобы пришлось завтра утром снова лететь сюда. Мне захотелось извлечь всю выгоду из сегодняшнего путешествия.
— Назад, к справочнику, — приказал я. — Мы просмотрим все фирмы в средней части здания, одну за одной, изучим эмблемы всех предприятий, расположенных в «Северном Бедекере», пока не найдем что-то похожее на комету.
— Может, ошибся, — возразил он.
— Насчет кометы? Не думай, что мне не приходил в голову такой вариант. Именно поэтому ты не уйдешь домой, пока не уйду я.
Мы уселись у справочной панели, вызвали на экран список всех фирм в алфавитном порядке и пропустили их через голокамеру. У меня уже мутилось в глазах, когда мы прошли букву «М». Вдруг Эм-Эм схватил меня за рукав.
— Вот, сан! — Он подпрыгивал на месте и показывал пальцем. — Вот! Оно!
Я открыл глаза и уставился в экран. Увидев название, я похолодел.
«Невронекс».
Но эмблема там была не такая, как надо.
— Здесь нет кометы!
Парнишка водил пальцем по экрану, тыча в логотип «Невронекса». Он почти визжал от возбуждения:
— Есть, сан! Вот!
Тут я понял, что он имел в виду. Под названием «Невронекс» был нарисован стилизованный нейрон с длинным аксоном серебристо-серого цвета. Действительно, похоже на комету.
Нашли!
Я заметил, что парнишка взирает на меня чуть ли не с обожанием.
— Ты очень умный, Дрейер-сан!
— Если бы я был по-настоящему умным, — ответил я, пытаясь скрыть ужас, который я испытал при виде эмблемы «Невронекса», — я бы не впутался в это дело!
— Где они?
