Внезапно в камере появилось лицо Джин — крупным планом. У нее был усталый, затравленный взгляд. И она казалась испуганной.
Голос диктора четвертого канала загремел, словно канонада:
«Вот она! Ее настоящее имя — Джин Харлоу-К. Она — клон из Дайдитауна. Да, да! Она — клон! Стерилизованный недочеловек. Она спустилась под землю, в заброшенные шахты метро. Она заботится о детях — о наших детях! Тех, кого мы отшвырнули прочь, о чьем существовании нас заставляют забыть нечеловеческие законы!
Что ждет ее?»
В камере появился дальний план, изображающий Джин, которая сидела перед главным администратором Броудом. Она казалась маленькой и хрупкой, а он — огромным и внушительным.
Диктор заговорил снова:
«Передаем запись разговора, имевшего место немного ранее.
Сменили друг друга несколько кадров, на которых ей вводили дозу наркотика; потом нам снова показали Джин и Броуда.
Презрительный смех Броуда звучал как-то неуверенно — совсем как мой, когда она мне поведала свою мечту.
В баре вдруг стало тихо; Броуд помолчал и оглянулся на своих помощников, которые не попали в кадр. Наконец он заговорил.
Вдруг я услышал, как кто-то изумленно ахнул. Док подошел ко мне. Челюсти у него были плотно сжаты.
А на экране Джин лишь печально кивнула.
Она подняла на него взгляд, и ее большие голубые глаза сверкнули в ярком свете ламп в комнате для допросов.
«Скажите, пожалуйста, вы не могли бы что-нибудь сделать для них? У вас огромная власть. Не могли бы вы помочь им начать где-нибудь достойную жизнь? Я ведь уже не смогу…»
Из-за стойки послышалось громкое сопение. Я поднял голову и увидел, как Минн утирает глаза. Я даже не подозревал, что она способна пролить хоть одну слезинку. Она наградила меня сердитым взглядом, смысл которого заключался в словах: «Не смотри на меня!» — и я отвернулся. Огляделся по сторонам. Заметил смущенных Дока и завсегдатаев. Однако не по себе было не всем, и даже не большинству. В этом месте собрались стойкие люди. Однако Джин можно было верить — она находилась под действием сыворотки правды. На пару мгновений даже Броуда проняло. Потом черты его лица вновь застыли.
Картинка перекосилась, искривилась. На экране заискрилось разноцветное конфетти. Потом появилась дикторша седьмого канала. Ее овальное безбровое лицо бодро улыбалось.
«У нас возникли технические затруднения…»
Ее лицо сменилось разноцветным конфетти, но тут же показалась сцена изгнания беспризорников несклонными к сантиментам «осами». За кадром послышался напряженный голос четвертого:
(
Снова конфетти, снова седьмая со своим вкрадчивым голосом:
«Вот и все. Все проблемы решены. Вы смотрите Информпоток; говорит диктор седьмого канала. Выпуск новостей…»
Мы ждали, не появится ли снова четвертый; однако его, видимо, отключили на всю ночь. Или насовсем. Совершенно ясно, что четвертому пришел конец. Придется им создать новое лицо на замену. Это нетрудно. Ведь четвертый — всего лишь компьютерная программа.
Но что будет с Ламом? Аррел Лам — живой человек. Что они сделают с ним?
— С каких пор четвертый превратился в клонолюба? — спросил кто-то в центре зала. Я огляделся и понял, что говорил Грег Халлоу. Славный малый, но часто впадает в крайности.
— Точно, — присоединился к нему другой. — Ради чего он делает из мухи слона?
— Наверное, решил, что на следующем референдуме мы проголосуем за предоставление прав клонам! — заорал кто-то еще.
В зале послышались редкие смешки.
— Не вижу ничего смешного в том, что красивой женщине сотрут память, — сказал Док.
— Не женщине, Док! — возразил Халлоу. — А клону! Клону!
Док раскипятился:
— Она сделала для беспризорников больше, чем любой из моих знакомых!
— Беспризорники — это беспризорники, а клоны — это клоны, — заявил Халлоу. — Так оно было всегда, так есть и так будет! Не нужно раскачивать лодку.
Халлоу озвучил мнение многих — и не только тех, кто ходит к Элмеро.
— Мы знаем, Док, ты старый клонолюб, — крикнул кто-то, — но мы все равно тебя любим!
В зале закипел жаркий спор. Мне не было интересно, что они скажут, поэтому я вышел.
Полетел домой. Эм-Эма там не было, только Игнац. Я устал; мне было одиноко и грустно. Вот когда я с удовольствием подключил бы дискетку. Но даже такое невинное удовольствие отныне мне недоступно. Я чувствовал себя готовым взорваться ядерным зарядом. Интересно, с чего бы?
Я плюхнулся на кровать и стал слушать, как плавятся у меня мозги.
Сон долго не приходил ко мне.
XIII
Когда зажужжал домофон, я уже давно не спал. Я просмотрел массу граффити в Информпотоке. Одно из самых простых: лицо Джин и голос за кадром:
«…чтобы она стала современной Жанной д'Арк. Не допускайте этого!»
Отвернувшись, я увидел за дверью двух копов, которые нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Внутри у меня все сжалось.
— Администратор Броуд хочет видеть вас немедленно, — заявила внушительных размеров женщина-«оса», как только раздвижная дверь отъехала в сторону.
— И вам доброе утро, — отвечал я. Только сейчас я понял, что всю ночь пролежал в том же
