концу холла:
— Кэрол, прошу тебя! Не знаю, что на тебя нашло, но это нехорошо!
Боль усилилась, но она с трудом проговорила:
— Это любовь. Это страсть. Есть ли что-либо более естественное?
— Правильно, — отвечал он, по-прежнему стоя к ней спиной, — но я давал обеты, Кэрол, и один из них был обет целомудрия. Ты можешь оспаривать разумность и полезность этого обета, рассуждать о его целесообразности и нецелесообразности, и, поверь, я слышал множество доводов «за» и «против», но факт остается фактом — я дал эти обеты добровольно и собираюсь соблюдать их.
Боль заставила Кэрол лечь на пол. Ей казалось, что внутри ее что-то разрывается.
— Но услышать такое от тебя, Кэрол! Не понимаю, как ты могла! — Голос его постепенно зазвучал спокойнее и ровнее. — Даже если ты думаешь, что мои обеты — глупость, ты знаешь, что они значат для меня. Почему ты пытаешься заставить меня нарушить их? Особенно сейчас, когда Джим еще не успел остыть в своей…
Он обернулся взглянуть на нее.
— Боже! Что случилось?
Она почувствовала что-то горячее и мокрое между ногами, посмотрела туда и увидела обильно струящуюся кровь. Комната закружилась вокруг нее. А боль стала невыносимой.
— Помоги мне, Билл, я, кажется, умираю!
Глава 20
1
— Вы действительно находите утешение во всех этих статуэтках и безделушках?
Грейс посмотрела на мистера Вейера с благодарностью и в то же время с опаской. Он кончал приклеивать голову архангела Гавриила к его туловищу. Брат Роберт в другом конце гостиной составлял из черепков большую статую Мадонны.
— Утешение, — повторила она. — Да, это хорошее слово. Да, они приносят мне утешение. Так же как вы оба сегодня.
Брат Роберт не прислушивался к их разговору, но мистер Вейер посмотрел на нее своими ярко- голубыми глазами. Грейс неудержимо тянуло к этому человеку. Никаких грязных мыслей. Ничего такого. Он, вероятно, лет на десять старше ее и охотно рассказывал о своей жене, к которой, очевидно, был очень привязан. В теплом чувстве, которое он вызывал у нее, не было ничего греховного. Просто его присутствие порождало у нее ощущение покоя и безопасности, а после ужаса вчерашней ночи Господь знает, сколь драгоценной стала для нее безопасность.
— Вам, наверное, было очень страшно, — сказал он, — и я подумал, что вы не захотите оставаться одна.
— Конечно. Но как вы догадались?
— Я позвонил по телефону или, вернее, пытался позвонить, чтобы узнать, как вы себя чувствуете после воскресенья. Но телефон был испорчен. Вот я и пришел, и узнал от управляющего о взломе.
Она не в состоянии была оставаться здесь прошлой ночью. Молодой полицейский оказался столь любезен, что отвез ее в дом Мартина. Ее рассказ привел в ужас его и брата Роберта. Они устроили ее в одной из свободных спален. Но даже с наступлением ясного, солнечного дня она не могла заставить себя вернуться в свою квартиру.
А днем в старинном доме появился мистер Вейер. Он предложил проводить ее домой. Управляющий сменил, замок на двери и Пообещал найти лишний телефонный аппарат, чтобы дать ей его на время, пока телефонная компания не заменит разбитый грабителем.
— Почему вы помогаете мне приводить в порядок мои вещи, если вам они представляются игрушками глупой женщины?
— Сомневаюсь, что вам хорошо известно, что мне представляется, — ответил мистер Вейер. В голосе его не было враждебности. Тон оставался бесстрастным — простая констатация факта.
— Я убеждена, что вы не разделяете нашей веры, — сказала Грейс осторожно. Она хотела вызвать его на откровенность, потому что он ее заинтриговал.
— По-моему, я сказал об этом со всей ясностью.
— Так почему вы все время возвращаетесь к нам, Избранным? И почему вы здесь сегодня? Я очень благодарна вам за ваше присутствие, но наверняка в пятницу у вас есть дела поважней, чем помогать мне приводить в порядок мою квартиру.
— В данный момент у меня таких дел нет, — улыбнулся он. — А что касается того, почему я все время прихожу к тем, кто называет себя Избранными, то я и сам толком не знаю. Но ваша религиозная община…
— Она не моя, — поспешила поправить его Грейс, так как ни в коем случае не хотела нести ответственность за то, что произошло с бедным Джимом. Она посмотрела на занятого делом монаха. — Это община брата Роберта.
— Я имел в виду по общности идей. Но это не важно. Похоже, в эту крошечную общину католиков входят все, кому известно о возвращении… — Он умолк.
— …Антихриста, — продолжила она, — Сатаны?
Это слово, казалось, раздражало его.
— Да, да, если вам угодно какое определение. Так вот, меня тянет в эту общину. Мне кажется, что тот, кто в конце концов выступит против угрозы, принадлежит к Избранным. — Он внимательно посмотрел на нее. — Быть может, это будете вы.
Это предположение испугало Грейс. Она чуть не выронила обломок скульптуры Младенца, который держала в руках. — О Боже! Надеюсь, что нет!
— Я тоже, ради вашего же блага. — Он помолчал, а потом продолжил: — Как тут не подумать, не связан ли налет, совершенный прошлой ночью, с тем… с вашей миссией.
Похолодев, она спросила:
— Вы думаете, что кто-то именно мне хотел причинить зло?
— Только пустое предположение, — ответил он, взмахом руки словно отгоняя эту мысль. — Я не собираюсь пугать вас. — Он поднял склеенного архангела. — Вот. Клей закрепился. Где он должен стоять?
Но сказанное Вейером не давало Грейс покоя. А что, если это был не грабитель? Что, если он ждал ее с единственной целью — убить? Неужели для нее уже наступило время Страшного Суда, и она должна заплатить за все те жизни, которые погубила в прошлом?
Как раз в этот момент раздался сильный стук в дверь, и она в страхе вздрогнула.
Мистер Вейер поднялся со своего места.
— Я посмотрю.
Когда он открыл дверь, за ней оказался Мартин. Молодой человек подозрительно оглядел мистера Вейера.
— А что вы здесь делаете?
— Просто помогаю, — ответил тот с усмешкой. Задиристый тон Мартина позабавил его.
Мартин повернулся к Грейс:
