— Пойдем, Кэрол, — поторапливал Хэнк, — у нас времени в обрез.
— В нашем распоряжении целый день, — возразила Кэрол, с трудом скрывая свое раздражение.
— Но дни уже не те, что были раньше. Пойдем скорее!
Кэрол догнала его на лестничной площадке, когда он вызывал лифт.
— Куда мы сейчас отправимся? — спросила она, как только захлопнулись двери лифта.
— Ты не забыла взять список?
— Нет. — Она тяжело вздохнула, нащупав в кармане плаща листок бумаги.
— Мы поделим его пополам.
— Не думаю, что это самая удачная мысль.
— Это просто необходимо, я много думал и пришел к выводу, что это самый эффективный способ все закупить.
Его глаза горели лихорадочным блеском. Почти всю ночь он составлял список того, что нужно сегодня купить. Он то и дело поднимался на верхний этаж проверить, плотно ли закрыты окна. Несколько раз обнаруживал насекомое той или иной разновидности, вцепившееся в сетку, но в целом ночь прошла спокойно.
Однако по радио и по телевизору передавали предупреждения…
Лифт остановился на четвертом этаже. Двери открылись, и к ним присоединилась еще одна супружеская чета с чемоданами в руках. Оба бледные, измученные, потрясенные. Женщину Кэрол узнала — они несколько раз встречались с ней в коридоре.
— Съезжаете? — спросила она, чуть отступив назад, чтобы впустить их.
Женщина мрачно кивнула:
— У моей сестры есть жилье в Кэтскилз. Поживем у нее, пока все не уладится.
— А что у вас произошло?
— Мы пережили ужасную ночь. Так же как и большинство жильцов на нижних этажах. Эти твари влетали через окна квартир и гонялись за нами по комнатам. Остаток ночи мы провели, запершись в туалете. Эти чудовища постоянно находились снаружи, грызли, царапали дверь, рвались внутрь.
— Какой ужас! — воскликнула Кэрол.
Только теперь она поняла, какое счастье жить на верхнем этаже. Прошлой ночью их не тронули. Но что сулит грядущая ночь?
— Это еще не ужас, — возразил мужчина, — а вот у Хонигсов из двенадцатого номера на четвертом этаже Джерри остался без руки, а их маленькую дочку унесли насекомые.
Женщина не выдержала и расплакалась:
— Бедняжка Кэрри!
Кэрол не была знакома с Хонигсами, но всем сердцем сочувствовала их беде.
— Может быть, мы можем что-то сделать для них — я хочу сказать, если им понадобится еда…
Хэнк толкнул ее локтем и, когда она посмотрела на него, чуть заметно покачал головой.
— Хэнк!..
— Я потом тебе объясню.
Лифт остановился на первом этаже. Их попутчики взяли вещи и вышли из лифта. Кэрол вцепилась в руку Хэнка:
— Не хочешь ли ты сказать, что мы не поделимся жратвой с соседями, если они будут в ней нуждаться?
— Кэрол, пожалуйста, говори тише, — прошипел Хэнк, оглядываясь в безлюдном коридоре. — Никто не должен знать про наши запасы. Никто! Ты расскажешь одному, тот расскажет еще двум, а те двое еще двум. Оглянуться не успеешь, как все в этом доме, да что в этом доме — во всем Ист-Сайде узнают про наши запасы. И будут стучаться к нам в дверь, прося подаяния. Дадим одному, придется дать и другим. Так и отберут все до крошки, нам ничего не оставят. А не захотим отдавать, выломают дверь, убьют нас, а потом начнут убивать друг друга, чтобы завладеть едой.
Пораженная Кэрол пристально смотрела на него.
— Господи, Хэнк, что с тобой?
— Со мной? Лучше скажи, что с тобой? Неужели ты не можешь понять, что все рушится, и наши запасы, «наша жратва», как ты говоришь, спасут нас от голодной смерти?
Она продолжала в изумлении смотреть на него, когда мимо с воем сирен промчалась полицейская машина.
Выживание? Просто выживание? Какой ценой? Она не могла представить себе, что отбросит все свои гуманные соображения и ценности ради туго набитого желудка. И тут неразрешимый вопрос промелькнул в ее мыслях: неужели голод — настоящий голод — изменит ход ее мыслей?
Оставалось только надеяться, что ей никогда не придется отвечать на этот вопрос. Но сейчас перед ней совсем другой Хэнк. Странный какой-то. Может быть, на него подействуют логические доводы?
— Но, Хэнк, ведь на всю жизнь не запасешься.
— Нет! Нет! — воскликнул он, и страх промелькнул на его лице. — Рано или поздно все придет в норму. Тогда мы сможем выменивать то, что имеем, на другие необходимые вещи, и будем настоящими королями.
— Великолепно, Хэнк. Но чтобы достичь всего этого, придется шагать по трупам друзей и соседей. Ты сможешь быть счастлив при этом?
— Черт возьми, Кэрол. При чем тут счастье? Я говорю о выживании!
Она с отчаянием подумала, что перед ней глухая стена, а не человек.
— Хорошо, Хэнк. Будем думать о выживании. Но мне необходим глоток свежего воздуха.
Она прошла через коридор и вышла на улицу.
— Не забудь про список! — донесся до нее голос Хэнка. — К вечеру надо закупить все!
Кэрол с досадой подумала, что надо было захлопнуть за собой дверь.
Сильвия сразу же узнала по телефону голос старика. И не могла сдержать нахлынувшую на нее враждебность.
— Надеюсь, вы звоните не для того, чтобы предложить нам перебраться в город? — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — Вы ничего не добьетесь, оказывая на меня давление, мистер Вейер. Так быстро я никогда не сдаюсь.
— Я это знаю, миссис Нэш. И пожалуйста, называйте меня Глэкеном. Это мое настоящее имя.
Но Сильвия не хотела его так называть. Не хотела, потому что это означало бы стать с ним накоротке. Поэтому она промолчала.
— Я не собираюсь давить на вас, — сказал он после короткой паузы, — хотел только узнать, как прошла последняя ночь.
— Мы провели ее спокойно. Спасибо. —
Она подавила в себе желание рассказать ему, что странная привязанность, которую Джеффи к нему питал, едва не стоила мальчику жизни — так же, как и Ба, так же, как ей самой, что если бы Джеффи не был постоянно сосредоточен на нем, он бы не ушел прошлой ночью из дому. В глубине души она понимала, что Глэкен может свести на нет все ее претензии одним единственным доводом — хорошая мать должна знать, где находится ее сын. Всю ночь она мучилась, корила себя за то, что позволила Джеффи уйти. Будь она заботливой матерью, Руди остался бы жив, а на шее Ба не осталось бы дюжины кровоточащих ран.
