потянулась к нему, желая снова ощутить его вкус.
— Твои губы должны быть сладкими и нежными на вкус, а они полны неотразимой магии и страсти. Это губы чародейки, перед которыми не устоит ни один мужчина. Крис, ты ведь колдунья, признайся?
Кристина слышала его слова, будто в полусне, ощущая в теле острую яростную боль. Соски под тонкой футболкой напряглись, призывая Стива прикоснуться к ним, погладить, поцеловать.
Дикие бесконтрольные инстинкты захватили ее полностью. Ей показалось, что время отступило, и она опять во власти чувств, некогда испытанных ею в подростковом возрасте. Но теперь ее желания и влечения были зрелыми и осознанными, это были ощущения женщины, а не молоденькой девушки.
Ей показалось, что Стив был частью ее, частью, от которой она была оторвана на такое долгое время, частью, которой ей так не хватало.
Она обвила Стива руками, прижимая его к себе еще ближе, теряясь в глубинах его зеленых глаз.
— Ты хочешь меня, Крис? — прошептал он. — Когда? — Он настойчиво требовал ответа. — Сейчас? Здесь?
Кристина почувствовала, что ее тело заряжено электричеством, и каждый раз, когда он касается ее, в воздухе вспыхивают искры.
— Да, — прошептала она яростно. — Да, Стив! Да! Сейчас, — торопила его Кристина. — Стив! — страстно произносила она его имя, поднимаясь на цыпочки и впиваясь губами в его рот.
Какую-то долю секунды Стив не двигался, заставив ее испытать неосознанное чувство разочарования, а затем его губы прижались к ее губам, его язык напористо и решительно вторгся во влажную нежность ее рта, зовущую и трепещущую в ожидании. Все детские фантазии Кристины о том, каким должен быть поцелуй, были низвергнуты. Все соблазнительные картины, которые рисовало ее пылкое воображение, были просто невинным детским лепетом по сравнению с фантастической действительностью, шокирующей и восхищающей.
Она умирала, задыхалась, тонула в море самых противоречивых ощущений, молила Стива о пощаде, не желая, чтобы он отпускал ее, выплескивала на поверхность самое сокровенное, то трепетное и ранимое, что она не показывала никому прежде, боясь бесцеремонных чужих рук и глаз. Она была полностью в его власти, и это, как ни странно, не пугало ее. Она испытывала такой чувственный голод, как будто она годами тосковала по его теплу. Ей казалось, что она умрет на его руках, если он не насытит ее сейчас, сию секунду, немедленно. И она знала точно, что только Стив может, только Стив в силах напоить ее своей страстью.
Руками Кристина чувствовала его гладкую плотную кожу, покрытую капельками пота, его широкие мускулистые плечи, которые резко контрастировали с узкими бедрами. Их разделяло одно полотенце, но эта слабая преграда мешала и раздражала Кристину, и она слабо запротестовала в перерыве между яростными атаками ищущего языка Стива.
Стив сразу же отпустил ее, и в упор посмотрел в ее затуманенные, потемневшие от желания глаза своим изумрудным взором, таким сияющим, что в ее сердце что-то дрогнуло и потеплело.
— Что случилось? — хрипло спросил он. — Все слишком быстро?
Он держал ее руку двумя руками, и когда она отвернулась, стремясь спрятать лицо от его вопрошающих глаз, не в состоянии ответить на его вопрос, его пальцы крепко, почти до боли, сжали ее руку, притягивая к себе и заставляя взглянуть в глаза.
— Это вовсе не доказывает, что ты не хочешь меня, Крис, — сказал он.
У Кристины перехватило дыхание, будто от электрического удара, когда его опытные пальцы быстро пробежали по окружности ее груди, затем очертили ее сосок, возвышающийся, словно пик, сквозь тонкую ткань блузки, нежно поиграли с ним, даря острое наслаждение.
Стив не стал ждать ее ответа, он повернулся в сторону их общей спальни, ведя ее за собой. Кристина не протестовала. Она была не в силах возражать. Она не хотела ничего другого.
Комната была залита солнцем. Оно лилось сквозь вуаль тонких занавесок, задерживаясь на каждой вещи, освещая стены, обитые кремовым шелком, придавая очертаниям всех предметов золотое сияние.
Эта комната была пристроена к дому совсем недавно, и в ней не было унылого запаха старости, так сильно ощутимого в других комнатах дома, запаха, который так потряс Кристину, когда она опять переступила порог отчего дома. Во времена ее родителей этой комнаты попросту не существовало, и Кристина почувствовала облегчение от того, что с ней не было связано никаких болезненных воспоминаний, и она вошла в нее уже взрослой женщиной.
— Эта комната будто создана для тебя, Кристина, — продолжал говорить Стив, неторопливо поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону ее руки от плеча до ладони. Воздействие от его прикосновения было настолько ослепительно эротичным, что Кристина забыла обо всем на свете и не вполне понимала, о чем он говорит.
— Кремовый цвет всегда был твоим любимым цветом. Ты вся сплетена из этих двух цветов — сливок и золота.
Стив наклонился к ней, его губы нежно прикоснулись к трепещущей жилке на шее Кристины. Завороженная его лаской, Кристина и не заметила, как его пальцы быстро и умело расстегнули ее блузку и та медленно сползла на пол. Теперь его рот обжигал обнаженную кожу ее плеча, будоража и возбуждая ее неожиданными ощущениями.
Ей казалось, что миллионы крохотных иголочек вонзились в ее кожу, мучая ее и одновременно доставляя невиданное ранее удовольствие. Откуда-то со стороны она услышала свой собственный стон наслаждения, звучащий под аккомпанемент все нарастающего ритма их дыхания.
Руки Стива коснулись груди Кристины, заставив ее вскрикнуть. Стив освободил ее грудь из кружевных чашечек лифчика, его рука нежно и настойчиво играла с розовыми вершинами ее нежных холмиков. Кристина прикрыла глаза и прикусила губу, стараясь подавить крик страсти, поднимающийся в ее груди.
— Какая же ты красивая! Ты даже прекраснее, чем я мог представить себе. Ты так хороша, что у меня просто нет сил смотреть на тебя. Знаешь ли ты, Крис, что ты творишь со мной? — прерывисто шептал Стив.
Стив не мог оторвать глаз от ее обнаженной груди, а затем посмотрел в ее глаза.
Выражение его глаз обрадовало и воспламенило ее. Стив, несомненно, желал ее. Она видела это в его глазах, слышала в его голосе, чувствовала по острой реакции его тела.
Понимание этого ослабило последнюю каплю сдержанности, удерживающую ее на краю омута и не дающую ей почувствовать себя свободной, стать той женщиной, которую она всегда видела в своих мечтах, — женщиной Стива.
Его руки обняли ее талию, такую тоненькую, что он мог бы обхватить ее ладонями. Кристина не решалась посмотреть на нижнюю часть его тела, которая все еще была прикрыта полотенцем, но ничто не могло уже скрыть, насколько он был возбужден.
Она положила руки на его плечи, желая еще крепче прижаться к нему, но Стив удержал ее.
Он прошептал:
— Я хочу видеть тебя всю, Крис.
Чувственный тон его голоса заставил ее задрожать от предвкушения, она не протестовала, когда он расстегнул молнию на ее брюках, позволив им упасть к ее ногам, а затем он приподнял Кристину, крепко прижимая к себе. Она чувствовала его напрягшуюся плоть, их бедра соприкасались, и он целовал ее с нарастающей страстью.
Кристине хотелось обвить его ногами, отдавая ему себя со всей пылкостью, на которую она была способна. Сама мысль о том, что сейчас он войдет в нее энергично и мощно, заставила ее тело содрогнуться. Ее взор затенило желание.
Как она могла так долго жить без него, без тех чувств, которые он пробуждал в ней? Она не знала ответа на этот вопрос.
Она позволила ему уложить себя на пол. Его руки гладили ее спину, ее талию, его пальцы скользнули между тугими полукружьями ягодиц. Откуда-то со стороны Кристина услышала свой страстный протест. Как он может довести ее до такого неистовства, разбудить в ней всю дремлющую прежде страстность и не утолить ее голода? В ней росла потребность чувствовать его в себе, принадлежать ему.
Ее ногти впивались в его обнаженную спину, выдавая всю глубину ее страсти. Она нетерпеливо
