— Ну... тогда мы попытаемся еще раз.
Он вышел и закрыл за собой дверь. По телу Кристины прокатилась судорога. Она не сможет перенести этого. Холодное безразличие полового акта с человеком, который не любит ее, но которого она...
Она не плакала. У нее не осталось слез. Боль, охватившая ее сердце, была так глубока, что, казалось, разрушила всю ее душу, не оставив однако никаких признаков разрушения снаружи.
Стив выехал на шоссе как ни в чем не бывало, стараясь не поддаваться эмоциям, но затем он понял, что в своем нынешнем состоянии он может представлять серьезную опасность для окружающих.
Мысленно выругавшись, он съехал на обочину дороги и остановился.
Он солгал Кристине о том, что у него назначена срочная встреча. Он ехал к Полу Стивенсону, чтобы подписать новое завещание, которое он просил того подготовить.
— Ты действительно хочешь, чтобы Кристина и ее ребенок стали основными наследниками твоего имущества? — с сомнением в голосе спрашивал Пол его накануне. — Подумай, Стив, мы ведь говорим об очень большой сумме. Ты и вправду решил оставить все без остатка Кристине?
Голос Пола явно выдавал его внутренние колебания.
— Ты ведь понимаешь, что в случаях, когда задействованы такие большие деньги, обычно принято назначать опекунский совет или создавать доверительный фонд.
— Я никому не доверяю больше, чем Кристине, — твердо ответил Стив.
Кристина ни в коем случае не должна знать, что сделала с ним прошлая ночь. Стивом овладело всепоглощающее чувство вины. Удовольствие, которое она ему подарила, нельзя было сравнить ни с чем другим в его жизни. Как он мог сравнить эту ночь с чем-то еще, ведь он так долго ждал и желал ее? Разве смог бы он описать чувства, которые охватили его, когда после почти бессонной ночи он встал рано утром, наклонился к Кристине и взглянул на ее лицо?
Даже во сне она продолжала улыбаться, ее губы были блаженно и чувственно изогнуты. Счастливые слезы, которые стояли в ее глазах, когда она самозабвенно отдавалась ему, уже высохли, но оставили соленые дорожки на ее щеках. Кристина была обнаженной, и Стиву безумно захотелось залезть рукой под покрывало и провести по ее телу от макушки до кончиков пальцев на ногах. Просто для того, чтобы убедиться, что она и вправду здесь, а не приснилась ему этой ночью.
Стив знал, что эта ночь принесла удовлетворение и ей, и даже если бы она не кричала в агонии страсти, он понял бы это по тому, как откликалось ее тело, как она обвивала его собой, словно коконом, как она касалась его и жаждала его прикосновений.
Но ведь он и так всегда знал, что им будет очень хорошо вместе. Знал это с того самого момента, когда взглянул в широко распахнутые глаза робкой девочки, а потом в уверенное лицо женщины, которая вернулась к нему. Кристина когда-то стремилась к нему со всей силой юной просыпающейся чувственности. Его тяга к ней была ничуть не меньше. Единственная разница была в том, что он был гораздо старше и прекрасно осознавал их взаимное влечение. Он был взрослым мужчиной со своими мужскими потребностями.
Стив закрыл глаза и глубоко вздохнул.
Он сказал Кристине, что хотел бы иметь ребенка, в чьих жилах текла бы кровь ее отца. Это было правдой, но только отчасти.
Майк Грейвс был проницательным и любящим отцом. От него не могла укрыться юношеская влюбленность Кристины и интерес Стива к ней.
— Она вбила себе в голову, что влюблена в тебя, — как-то сказал ему Майк в откровенной мужской беседе, которая состоялась прямо перед шестнадцатилетнем Кристины.
— Я знаю, — согласился с ним Стив. — Я тоже люблю ее, Майк, — сказал он своему наставнику и другу. — Я также понимаю, что она еще совсем молода.
— Стив, — нетерпеливо перебил его Майк. — У меня нет намерения оспаривать твои чувства, каковы бы они ни были. Но я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не откроешься Кристине сейчас. Ты прежде дашь ей время вырасти, повзрослеть и узнать жизнь. Если ты и вправду ее любишь, ты поймешь, почему я это делаю.
Стиву пришлось согласиться, и в глубине души он понимал, что Майк, наверное, прав, хотя его сердце разрывалось от боли, когда он представлял, что кто-то другой будет давать ей уроки любви.
— Если вам с Кристиной суждено быть вместе, — продолжал Майк, эмоционально вышагивая по кабинету, — я буду только рад. Но это должно быть решение двух взрослых людей. Сейчас Кристина — всего лишь молодая дурочка, которой кажется, что ее влюбленность в тебя — на всю жизнь. Я понимаю, что я требую от тебя слишком многого, но сделай это ради нашей девочки. Если ты любишь ее по-настоящему, то твои чувства перенесут и это испытание. Я хочу, чтобы ты дал мне слово, что не расскажешь Кристине о своей любви, пока она не достигнет совершеннолетия.
Ждать, пока Кристине исполнится двадцать один год? Еще пять лет? Это было трудное решение, но Стиву не оставалось ничего другого, как уверить Майка в том, что на него можно положиться.
После смерти Майка он решил оберегать и защищать Кристину от всех проблем, которые могут встретиться на ее пути, и прежде всего от самого себя и от своей страсти, но обстоятельства сложились так, что единственным выходом на тот момент была женитьба на Кристине.
В полной растерянности он попросил совета у Тима Волби, старого друга Майка и его адвоката.
Он уверял себя и его, что не нарушит слово, данное Майку, что этот брак будет фиктивным, и что он найдет в себе силы не говорить Кристине о своих чувствах.
Но когда они вышли из церкви, Кристина, подняв на него свой фиалковый взор, неожиданно спросила его, любит ли он ее, как будто знала или догадывалась о той правде, которую он скрывает. Стиву показалось, что ее глаза говорили о том, что она уже знает ответ на этот вопрос.
То, как она отреагировала на его слова, показало, каковы были ее настоящие чувства к нему. Она сбежала от него, потому что его любовь не была ей нужна.
Долли много раз упрекала его в том, что он должен был оставить Кристину в покое и позволить ей играть в любовные игры с подростками вроде нее. Любовь и секс с взрослым мужчиной, видимо, пугали ее.
— Взрослому мужчине нужна взрослая зрелая женщина, — говорила Долли ему тысячу раз, утешительно гладя его руку и с сочувствием глядя в его глаза.
Стив просто пожимал плечами, не в состоянии скрыть своей боли от потери любимой.
Чувство вины и угрызения совести заставили его удержаться от того, чтобы догнать Кристину и вернуть ее в родной дом.
Разве мог он, любя ее, заставить мириться со своим присутствием рядом с ней, если он был ей не нужен?
Затем Пол Стивенсон рассказал ему о письме, в котором она отказывалась от своего наследства. Тогда его внутреннее Я как бы разделилось: одна его часть смотрела с презрением и насмешкой на то, как вторая продолжала строить невероятные планы на возвращение Кристины.
Теперь Стив мог признаться себе в том, что то, что он умело спланировал и осуществил, принесло свои плоды. Его изощренные маневры привели к тому, что Кристина и вправду вернулась домой, и теперь она — действительно его жена. Результат превзошел все то, о чем он грезил в темноте одиноких ночей, стремясь к ней и желая ее.
Нотки удивления и восхищения в голосе Кристины, когда она говорила о прошлой ночи, о том, как они занимались любовью, захватили его врасплох. Стиву захотелось заключить ее в объятия, показать ей, что это — только начало, что то, что у них впереди, будет еще прекрасней. Но он мечтал о том, чтобы ее чувства к нему были не просто вызваны эмоциональным подъемом после оргазма.
Он жаждал ее любви, любви, подобной его собственной, любви, которая включала бы в себя нечто гораздо большее, чем взаимное потакание друг другу в постели. Конечно, он был рад тому, что Кристину тянуло к нему, но у его радости был горьковатый привкус. Он ведь хотел не только ее тело, но и всю ее, но как он мог добиться ее любви после того, что сделал и наговорил?
Даже сейчас Стив не мог объяснить себе самому, что заставило его сделать этот отчаянный шаг, когда Кристина заговорила о разводе.
Безусловно, он хотел ребенка от нее, конечно же, он был бы рад, если бы ребенок стал кровной
