в объятиях, целует с такой нетерпеливой, иступленной жадностью, что не приходится сомневаться: он и впрямь ее любит и желает... Кандиде отчаянно захотелось осыпать его ласками самыми что ни на есть интимными, но природная застенчивость не позволяла первой сделать шаг к сближению.
А в следующий миг для сомнений и колебаний места уже не осталось. Лоренс резко опрокинул ее на кровать и глухо прорычал:
— Ты сама этого хотела!
— Да, я хочу тебя, — лихорадочно зашептала Кандида. — Я так люблю тебя, так...
Он нетерпеливо отбросил покрывало. Сначала его руки, а затем и губы принялись ласкать ее обнаженное тело, призывно приподнявшиеся груди. В прозрачном утреннем свете розовые соски отливали перламутром.
Кандида чувствовала, что тает под его прикосновениями. Она протянула руки... и похолодела от недоброго предчувствия, когда Лоренс резко отстранился и холодно произнес:
— Нет!
— Тебе и впрямь не терпится позавтракать? — поддразнила его Кандида, лукаво улыбаясь.
— Да. Пойду-ка я займусь стряпней, — коротко отозвался Лоренс, вставая с постели и направляясь к двери.
Кандида проводила его взглядом. Тело ее еще ныло от неутоленного желания, однако же легкая досада не шла ни в какое сравнение с воспоминаниями о проведенной вместе ночи.
К спальне примыкала ванная комната. Молодая женщина сразу ее нашла, точно заранее знала, где искать. Дом казался настолько знакомым, что при иных обстоятельствах подобная мистическая осведомленность напугала бы Кандиду. Но сейчас она готова была любые чудеса списать на происки судьбы.
Спустившись вниз, она отыскала кухню так же легко, как и ванную. Но на сей раз не столько благодаря инстинкту, сколько соблазнительному благоуханию свежесваренного кофе и жареной ветчины.
— Я приготовил тебе яичницу. Как ты любишь.
Кандида изумленно захлопала ресницами. А он жестом указал на свободный стул и на аппетитно дымящуюся еду в тарелке.
— Я по утрам почти не ем, — прошептала она. — Только...
— Только под Рождество и по особо торжественным дням, — докончил за нее Лоренс. — Знаю, знаю.
Кандида смущенно опустила взгляд и нервно затеребила в руках вилку.
— Просто удивительно, как много тебе известно обо мне, при том что видимся мы впервые, — медленно протянула она и, снова просияв счастливой улыбкой, ликующе воскликнула: — Как я рада, что мы наконец нашли друг друга и что ты меня любишь!
— Нашли друг друга?! — саркастически повторил Лоренс. — Хватит притворяться, Кандида, игре конец! А что до любви... Да за кого ты меня принимаешь? По-твоему, я непроходимый кретин, да? То, что произошло между нами прошлой ночью, объясняется очень и очень просто, и, что касается меня, любовью тут не пахнет. Да, я уступил голосу плоти... Любой совершеннолетний мужчина на моем месте поступил бы точно так же.
Он выжидательно умолк.
Сапфировые глаза Кандиды потрясенно расширились. Сердце неистово забилось в груди, и каждый новый удар причинял такую боль, что у нее перехватывало дыхание.
— Не понимаю... — горестно произнесла Кандида. — Что ты такое говоришь? Что ты имеешь в виду?
— Да хватит тебе, Кандида, комедию ломать. Или ты меня за полного идиота держишь? Весь этот сентиментальный вздор насчет судьбы... Бог ты мой, воистину наглости тебе не занимать! Ворвалась в мою жизнь, как ни в чем не бывало, забралась в мою постель, точно никакие пять лет нас не разделяли и не разделяют!
Кандиде показалось, будто тяжелая каменная плита неподъемным грузом рухнула на нее, не давая думать, лишая дара речи. А вот страх и боль остались — чувствовать молодая женщина нисколько не разучилась.
— Пожалуйста, объясни! — взмолилась она, с трудом обретя способность говорить. — Я ничего не понимаю!
— Не понимаешь? — с угрожающим видом повторил Лоренс.
Кандида видела: грудь его неистово вздымается, серые глаза мечут молнии. Но страх перед собеседником отступил куда-то на задний план, словно у нее не хватило бы сил отреагировать еще и на угрозу — до такой степени потрясло ее услышанное.
— А ты думаешь, я что-нибудь понял, когда ты взяла да и бросила меня... предала наш брак?
Их брак?!
Не сознавая, что делает, Кандида вскочила на ноги — и задохнулась. Комната стремительно вращалась вокруг нее. Перед глазами все плыло, в ушах звенело... Но вот в какофонию неясных звуков вторгся резкий мужской голос:
— Ну нет, этот номер не пройдет. Думаешь выкрутиться, изобразив обморок? Кандида... Кандида!..
Последнее, что она услышала, прежде чем потерять сознание, — это как он в бессильной ярости выкликает ее имя. А в следующий миг вокруг нее сомкнулась благословенная тьма.
Придя в себя, Кандида обнаружила, что полулежит в бархатном кресле в просторной, роскошно обставленной гостиной. Эта комната, как и все прочие, показалась ей смутно знакомой.
Леденящий страх уже запустил когти в ее душу. Отвратительное предчувствие чего-то недоброго всколыхнулось в груди...
— Мы... мы никак не можем быть женаты, — с трудом выговорила она. — Мы же не знакомы! Я даже имени твоего не знаю!
Мгновение ей казалось, что собеседник ударит ее с размаху — такое бешенство читалось в его взгляде. Вздрогнув, Кандида отшатнулась. Лоренс, опомнившись, отступил, запрокинул голову и расхохотался.
— О Боже, вот теперь я услышал все, что хотел. Прошлой ночью ты твердила, будто я послан тебе судьбой, называла своей единственной любовью, а сегодня сообщаешь, будто понятия не имеешь, как меня зовут! Признайся, Кандида, это у тебя хобби такое — проводить ночи с незнакомцами? Никак, это еще одна сторона твоей многогранной личности, прежде от меня закрытая? Равно как и твое пристрастие к внезапным исчезновениям? Ты вообще задумывалась — хоть на минуту! — что я пережил? На что ты меня обрекла?
Лоренс почувствовал, как на лбу его выступила испарина, и попытался взять себя в руки, а то ситуация того и гляди выйдет из-под контроля. В конце концов какая ему теперь разница, любила его Кандида или нет? Что ему до этой женщины?
Лицо Кандиды исказилось от нестерпимой боли. О, это неодолимое ощущение надвигающегося кошмара, когда страхи обретают реальность!
— Мы никак не можем быть женаты, — убито повторила она. — Не можем, и все.
— Тебе нужны доказательства? — язвительно осведомился Лоренс. — Хорошо же...
«Герой ее мечты» направился прямиком к антикварному секретеру, стоящему в углу гостиной, выдвинул верхний ящик, извлек на свет деревянную шкатулку, а из нее в свою очередь — некий документ. Который затем торжественно вручил Кандиде.
— Читай! — приказал он.
С неистово бьющимся сердцем молодая женщина пробежала глазами текст. И тотчас же кровь застыла у нее в жилах, руки похолодели, а перед глазами вновь соткалась пелена тумана.
Тряхнув головой, Кандида заставила себя вновь сосредоточиться на пляшущих строчках свидетельства о браке. Нахмурившись, она разбирала слово за словом едва ли не по слогам, то и дело вскидывая взгляд на собеседника. Борясь с накатившей тошнотой, прочла второй раз, третий...
