запястьях, вот что получится. Он обратится к своему врачу. Он заставит дать показания под присягой всех свидетелей, тебя, Коротышку и всех остальных полицейских, самые подробные показания, отчитаться о всех ваших действиях шаг за шагом, до тех пор пока не обнаружит расхождения в ваших свидетельствах.
Затем Шейла начала изображать судебный процесс разными голосами.
— А что произошло потом? — спросила она, подражая голосу Аксельрода. Потом другим голосом:
— Шеф надел наручники на подозреваемого. — И опять голосом Аксельрода:
— Как? Он надел наручники прежде, чем ударил Киснероса? — Наконец Шейла стала самой собой.
— Лорен, ты знаешь, на что он способен. Он разорвет нас в клочья.
Все это Лорен выслушивал молча.
— Если во время ареста произошло что-то противозаконное, — Шейла снова замахала очками, — ты должен мне все рассказать. Я поработаю с Робби и его людьми, и тогда все пройдет хорошо.
— Все было законно.
— Лорен, подумай хорошенько.
— С арестом все в порядке.
Шейла глубоко вздохнула.
— Странно. Во всем этом здании я единственная, кто не принадлежит к мужской ассоциации динозавров города Аточа, и я единственная, кто знает, как правильно вести себя на суде. — Шейла взяла ручку и начала что-то писать. — Прежде всего надо порепетировать со всеми свидетелями, чтобы знали, как и что говорить в суде. Я хочу сделать это раньше Аксельрода. — Оторвалась от записи и уставилась на Лорена. — Свидетели должны показать, что Робби Киснерос пытался бежать и сопротивлялся во время ареста, а телесные повреждения получил до того, как на него надели наручники.
— Свидетели подтвердят это.
— А что ты написал в своем отчете?
— Так и написал.
Шейла отметила что-то на бумаге.
— На днях я хочу встретиться со всеми причастными к делу полицейскими. А также поговорить со всеми, связанными с арестом Джорджа Джилено, потому что если Аксельрод затронет права человека, он заодно попробует доказать, что ты избивал и индейцев.
— Это все? — Лорен давно уже ерзал в кресле, ему не терпелось поскорее выбраться отсюда.
— Нет. Я случайно узнала, что Мак Боннивел собирается подать на тебя жалобу за избиение его сына.
— Хорошо хоть, что Лен Боннивел и Эй-Джей Данлоп англосаксы.
— Я уверена, что Аксельрод бесплатно предложит ему свои услуги.
У Лорена заныла поясница. Все ополчились против него. Вспомнилась шеренга Смертных Грехов под предводительством Серого хозяина в мультфильмах о Самуэле Кэттоне. Боннивел, Данлоп, Киснерос, Тимоти Джерниган, Вильям Пашиенс и Аксельрод... Вот так компания подобралась.
Аточа в осаде. Враги атакуют. Хотят сбить с пути истинного. Но Лорен будет сражаться до последнего.
— Аксельрод собирается устроить кровавую баню, — стращала Шейла.
— Пусть попробует.
— Нам нужны абсолютно честные полицейские до конца судебного разбирательства.
— Здесь полицейские всегда честны.
— А я слышала иное, — Шейла в растерянности забегала глазами по сторонам.
— Мало ли что говорят, — пожал плечами Лорен.
— К счастью, слухи — всего лишь слухи, и суду до них дела нет.
— К счастью. — Лорен встал. — Спасибо за кофе.
Нетронутая чашка по-прежнему стояла на столе.
— Заходи, когда выберешь время. Если тебе показалось, что я слишком давила на тебя, представь тогда, каково будет на суде с Аксельродом. Надеюсь, ты готов к этому.
— Поживем — увидим.
— Лорен, ты не должен сомневаться. Он только и ждет твоей ошибки, ждет ежесекундно. До самого конца процесса.
— Я всегда готов, Шейла.
— Очень надеюсь на это.
Лорен поспешил к выходу.
У пульта с телефонами Элой с кем-то весело трепался.
— Одну секунду, Глория, — Элой прикрыл микрофон рукой и повернулся к Лорену.
— Элой, есть дело.
— Сейчас, шеф.
Элой извинился перед некой Глорией, явно не своей женой, и положил трубку.
— Все утро звонят, — доложил он. — Те, у кого пропали дети. Прослышали, что у нас труп неизвестного, и теперь каждый думает, не его ли это ребенок. Печальная история.
— Шейла Лоури хочет поговорить с тобой об анонимном звонке, который навел нас на Робби Киснероса.
— Пожалуйста, — заулыбался Элой.
— Пока ты будешь с ней разбираться, я подежурю тут. Послушай, ты должен сказать, что звонил неизвестный тебе человек.
— Конечно, шеф. — При этом Элой хитро подмигнул.
— Не подмигивай, Элой, — строго прикрикнул Лорен. — Ни мне, ни Шейле, ни кому другому. У нас могут быть проблемы с судом.
— Ладно, шеф. Как скажешь. — Элой с серьезным видом поднялся. — Кстати, тебе звонили из Альбукерке. Медэксперт, некий Лондон.
— Вскрытие уже сделали?
— Да. Он просил передать, чтобы мы забрали тело обратно.
Лорен сел за пульт и начал листать журнал с записями телефонных звонков. Все звонки на номер 911 записывались на магнитный диск, а прочие — только в журнал от руки. Лорен прочитал запись для него: 09.30. звонили начальнику Хауну. Одна из пометок была обведена синей шариковой ручкой: вооруженное ограбление, фамилию назвать отказался. Эту страницу он вырвал, сложил вчетверо и положил в нагрудный карман. Улики оставлять нельзя.
Затем позвонил в офис Коротышке. Шериф оказался на месте и ответил собственной персоной.
— Слушай, нам надо с тобой поговорить об аресте наркотиков, — сказал Лорен.
— Валяй, шеф, — ответил Коротышка.
— Шейла Лоури считает, что не исключены трудности с этим делом в суде, потому что Арчулета, Медина и Киснерос наняли Аксельрода.
Лорен вкратце изложил суть опасений Шейлы.
— Видишь ли, — после разъяснений продолжил Лорен, — люди из наших департаментов должны дать одинаковые свидетельские показания о том, как отмолотили Робби.
— Все будет в порядке, Лорен.
— Ты должен поговорить со своими людьми.
— Уже поговорил, тогда еще, когда мы доставили тех типов в кутузку.
— Спасибо, Коротышка.
— Не беспокойся.
С кислым видом Лорен положил трубку. Все ли он правильно сделал? Нет ли где ошибки?
Набрал номер медицинских экспертов в Альбукерке. Ответил Эскубель, один из помощников главного эксперта Лондона.
— Сейчас Лондон занят другим телом, — сообщил Эскубель, — но я присутствовал на вскрытии вашего клиента, все записано на магнитофон. Лем прослушивает запись и выписывает результаты. Кажется, уже готово. Итак, тело принадлежит хорошо сложенному молодому человеку европейского типа, вес шестьдесят восемь килограммов, рост пять футов десять дюймов, возраст от двадцати двух до двадцати восьми лет.
