— Баррик!
Он резко остановился, сердце его бешено колотилось. Языки пламени поднимались все выше, наполняя галерею едким дымом. Принц чувствовал, как жар обжигает тело. Он хотел бежать дальше, но впереди в дыму кто-то двигался, причудливо окрашенный красными и оранжевыми отблесками пламени.
— Я зол. Очень зол.
Баррику казалось, что вот-вот сердце пробьет ребра и выскочит из груди. Странное существо медленно выползло из мрака. Тело его дымилось, а в темной бороде плясал огонь.
— Ты не должен от меня убегать, мой мальчик. — Взгляд отца был бессмысленным, пустым и мутным, как глаза уснувшей рыбы в корзине рыбака. — Не должен убегать. Иначе я на тебя рассержусь.
Несмотря на искаженные черты лица, Баррику было совершенно ясно, кто появился перед ним. Он развернулся и вновь пустился бежать. Дым и огонь вихрем закручивались вокруг него словно он провалился в дымоход или в глубокий разлом, где на дне бурлит лава. Отец преследовал Баррика, стук каблуков эхом отдавался от каменных плит пола. Горящая борода и раскатистый голос короля делали его похожим на разгневанного Керниоса.
— Иди сюда, дитя! Ты очень сильно рассердил меня! — кричал он.
Уходившие вниз ступени причудливо изгибались большим полукругом, словно ветви склонившегося от ветра дерева. Горячий дымный воздух искажал видимые предметы. Принц смотрел на мир, словно сквозь толщу воды. Бежать было некуда, и Баррик, не колеблясь, ринулся вперед. Ноги не слушались, а чья-то рука схватила его за шиворот, чтобы удержать.
— Стой!…
Ноги подкосились, и принц покатился по ступеням вниз, к краю пропасти. Он скользил, подскакивал, как камень, бился о плиты и катился дальше, пока дыхание его не остановилось. Он успел подумать: «Только не это!»
О боги, только не это!…
Несмотря на неудобство, Бриони радовалась тому, что Мойна и Роза туго зашнуровали платье: корсаж стал твердым, как броня. Одежда помогала ей гордо и прямо сидеть на старом деревянном стуле — в эту безумную минуту он стал троном всех королевств.
Интересно, кто-нибудь почувствовал это? Хотя бы один человек? Неужели придворные в пышных нарядах — лишь перепуганные существа, скрывающиеся под своими роскошными костюмами? Неужели они так же беспомощны и мягкотелы, как улитки в раковинах?
— Что он сказал? — спросила Бриони, сдерживая вновь одолевший ее страх. На этот раз принцесса сделала над собой усилие, чтобы никто ничего не заметил. Она с трудом удерживала взгляд на фигуре коменданта замка, потому что ей очень хотелось всмотреться в темноту и убедиться, нет ли там убийц и предателей. Они кишели вокруг после убийства Кендрика, а после ареста Шасо вдруг попрятались. — Ведь мы нашли окровавленный нож. Вы спросили его об этом? Что он ответил?
— Что не скажет больше ничего, — ответил Авин Броун. Теперь комендант выглядел таким же усталым, как Чавен: он сгорбился и с трудом стоял на ногах. Было видно, что Броун с удовольствием присел бы, но Бриони не предложила ему сделать это. — Он просто заявил, что не убивал ни вашего брата, ни стражников.
— Не слушайте эту чушь, Бриони! — воскликнул Гейлон Толли. Он, видимо, рассердился не на шутку, но его гнев был обращен не на принцессу. — Разве невиновный станет отказываться говорить? Шасо мучает совесть. Хотя и странно, что у злодея может быть совесть.
— А вдруг он говорит правду, герцог Гейлон? — ответила Бриони и снова повернулась к Броуну: — Что, если он не единственный убийца? Все-таки удивительно — он один убил сразу троих.
— Не так уж и удивительно, ваше высочество, — возразил комендант. — Шасо опытный воин, а они не были готовы к нападению. Он застал их врасплох, нанес удар одному стражнику и тут же — второму. А когда второй стражник был убит, напал на вашего безоружного брата.
Бриони стало нехорошо. Она не могла слишком углубляться в подробности происшедшего. Бедный Кендрик — один, беззащитный — выставляет руки, чтобы защититься от человека, которого знал и которому доверял…
— И вы считаете, что в замке нет другого человека, способного совершить убийство или помочь Шасо?
— Я не говорил этого, моя госпожа. Я сказал, что, несмотря на все наши старания, мы не можем найти такого человека. С другой стороны, не стану утверждать, будто подобное невозможно. Даже ночью во внутреннем дворе остаются несколько сотен человек. Капитан Вансен и его стражники поговорили со всеми, осмотрели почти все помещения. Однако днем сюда приходят на работу в десять раз больше людей, и любой из них мог спрятаться, а потом, когда в замке начались тревога и неразбериха, убежать с места преступления незамеченным.
— Вансен? — Бриони пыталась сдержаться, но гнев все-таки вырвался наружу. — Сотни людей во внутреннем дворе не желали смерти моего брата! Зато есть несколько человек, которые вполне могли желать ее, и я знаю большинство из них.
Придворные заволновались, шепот стих. Сейчас в Тронном зале собралось куда меньше придворных, чем обычно. Многие остались дома, чтобы охранять свои семьи от убийц, а также от лихорадки.
— Несколько сотен человек, лорд Броун, — это лишь слова — продолжала Бриони. — Не станете же вы утверждать, будто глуповатый мальчишка, что привозит в замок репу из Марринсвока, — один из возможных убийц Кендрика? Надо искать того, кому смерть брата принесла выгоду.
— Сейчас, ваше высочество, вы… — Броун откашлялся и нахмурился. — Вы оказываете плохую услугу и мне, и себе. Безусловно, все, что вы сказали, — истинная правда. Однако, хотя под подозрением находятся практически все, не стоит оскорблять людей без причины. Прикажете запереть в тюрьму каждого, кто мог выиграть от смерти принца-регента? Таков ваш приказ?
Он обвел взглядом комнату. Наступила полная тишина. Придворные были напуганы, словно застигнутые грозой на лугу гуси.
Бриони вдруг захотелось призвать к ответу этих праздных, разодетых и разукрашенных людей. Но она понимала, что в ней говорят гнев и отчаяние. Один или два из них могут быть замешаны в заговоре, но остальные невиновны, и нельзя поступать с ними жестоко. Вельможи-землевладельцы не отличаются ни терпением, ни покорностью, а без поддержки аристократии Эддонам не продержаться.
«Мы уже потеряли отца и Кендрика, — сказала себе Бриони. — Я не могу позволить себе потерять еще и трон».
— Конечно же, я не хочу этого, — произнесла она, тщательно взвешивая слова. — Жестокие времена рождают жестокие шутки, лорд Броун, и я вас прощаю, но прошу впредь не поучать меня. Мне, возможно, не хватает опыта, но сейчас, в отсутствие отца и брата Баррика, именно я возглавляю Южный Предел.
Что-то промелькнуло во взгляде Броуна, но он лишь склонил голову:
— Я полон раскаяния, ваше высочество.
Бриони почувствовала, что силы покидают ее. Нужно выспаться; в последние несколько ночей принцесса отдыхала лишь урывками. Еще ей необходимо повидать Баррика. О,
