меня подальше. Я ничего не сказал, а просто снова хлестнул ее по щеке, чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота. Ей было не больше восемнадцати. Но иначе я не мог. В сложившейся ситуации это был единственный подходящий способ.
— Хватит, — сказала она. Наглости в ее тоне я больше не слышал, теперь она казалась просто рассерженной.
— Твоя проблема, Труди, в том, что ты всю жизнь была самодовольным глупым сосунком и ни разу не попадала в безвыходное положение. А мне сейчас терять нечего. Ясно?
Я вытащил из кармана 38-й калибр и взвел курок.
— Ты не выстрелишь. — Она нервно облизнула губы.
— Если ты откажешься, я заставлю Ти-Джея. Уговорить его будет даже проще.
— Почему?
— Догадайся.
Она сломалась. Все ее нахальство испарилось, и она начала всхлипывать:
— Чего ты от меня хочешь?
— Вот это уже лучше, — одобрил я. — Я хочу, чтобы ты позвонила Фрэнки. Если подойдет его жена, ничего не говори. Я сам попрошу ее позвать его к телефону, потому что твой голос она может узнать. Как только он подойдет, ты возьмешь трубку. Вот что ты должна сказать. — Я все ей объяснил. — Поняла?
Она кивнула.
— Хорошо, — мрачно согласился я. — И запомни: если ты попытаешься предупредить его, ничто тебя не спасет. После того как Редфилд меня убьет, никакой суд мне уже не будет страшен.
Я набрал номер и пристроил трубку так, чтобы она говорила, а слушать могли мы оба. Кроссман подошел к телефону сам.
— Слушай, Фрэнки, — торопливо заговорила она. — Только что из города звонил Перл, он сейчас уезжает.
Он сказал, что звонил тебе, но к телефону никто не подходил…
— Он слишком быстро повесил трубку, — проворчал Фрэнки. — Что случилось?
— Точно не знаю — я поняла только, что что-то сорвалось. Он ничего не объяснил, сказал, что уезжает, а мне велел дозвониться до тебя и передать, чтобы ты никому ничего не говорил, даже своей жене, и тоже уезжал отсюда как можно скорее.
— Я сейчас приеду, — ответил Фрэнки и повесил трубку.
Я тоже повесил трубку и взглянул на часы: 12.47.
Все получилось, роль приманки нам вполне удалась.
Она сказала, Что Перл иногда возвращается домой около часа ночи. Фрэнки потребуется пара минут, чтобы одеться, потом Колхаун выждет еще две-три минуты. В комнате было душно. Я взмок в своем фланелевом костюме, и по лицу у меня градом катился пот. Ладони отекли так, что я с трудом мог сжать руку в кулак.
— Как давно ты живешь с Перлом? — спросил я у Труди.
— Около трех месяцев, — с вызовом ответила она и снова принялась скулить:
— Я ничего не могла с ним поделать. Я приехала сюда из Тампы.
— А когда появился Ти-Джей?
— Примерно в то же время. Он попал в переделку в Джорджии.
Я подумал, что это уже не важно. Я заполучил всех троих и имел на них доказательства, но и после этого мое положение оставалось таким же опасным, как и было.
— Что в сейфах?
— Не знаю, — огрызнулась она.
— Что в сейфах? — с угрозой повторил я и шагнул к ней.
— Богом клянусь. — Она снова захныкала. — Он никому не давал в них заглядывать. И даже не разрешал смотреть, как он их открывает. Миссис Редфилд предлагала мне три тысячи за то, чтобы я узнала шифр… — Она спохватилась и замолчала.
— Зачем? Что она собиралась делать?
Она прикинулась рассерженной дурочкой:
— Не знаю. Но Перл помнит шифр наизусть. А кроме него, никто его не знает.
Я снова посмотрел на часы: 12.55. Должно быть, Колхаун разговаривает с миссис Кроссман. А Фрэнки в любой момент может подъехать сюда.
— Если позвонит миссис Кроссман, скажешь ей, что Фрэнки здесь нет, и Перла тоже. И больше ничего не говори. Ясно?
Она кивнула. Мы продолжали ждать — в духоте и молчании.
Зазвонил телефон. Я кивнул ей, и она сняла трубку. Я встал рядом с ней, нагнувшись, чтобы слышать разговор.
— Это Бесси Кроссман, — послышался женский голос. — Труди, Фрэнки у вас?
