— Хочу отдохнуть немного, — сказал Майджстраль. — Если сам не проснусь, разбудите меня в тринадцать. И пусть к этому времени будет готов второй завтрак.
Роман встал:
— Сэр. На пару слов.
Снова задребезжала посуда. Майджстраль скрипнул зубами.
— Конечно, Роман. Пойдем ко мне.
Слуга пошел за Майджстралем в жилые отсеки «летающей тарелки». Придя в спальню, Дрейк выложил пистолет на прикроватную тумбочку и, сняв камзол, перебросил его через спинку стула. Посмотрев на Романа, он заметил, что тот развернул одно ухо к двери, словно боится, что его подслушивают.
— Если хочешь — закрой дверь, Роман.
Ухо Романа покраснело, но от двери не отвернулось.
— Не надо, сэр, — проговорил он негромко.
Майджстраль сел на кровать и принялся расшнуровывать рукава. Роман подошел к окну и без слов взял эту работу на себя.
— Могу ли я полюбопытствовать, сэр, — проговорил он, — как вы собираетесь в конце концов поступить с Имперским Артефактом?
Майджстраль даже глаз на Романа не поднял.
— Продать, конечно, — ответил он. — И как можно скорее. Если мы оставим его у себя, хлопот не оберешься.
Шерсть на плечах у Романа встала дыбом, несколько волосков выбилось из-под воротника. Он молча убрал манжеты Майджстраля в ящик.
— Думаю, мы можем не сомневаться, сэр, — сказал он, — что вопрос об оскорблении чести после спасения мисс Йенсен полностью снят.
Майджстраль сбросил рубашку и повесил ее поверх камзола. Повертев рукой, он почувствовал легкую боль в плечевом суставе. Видимо, во время ночных приключений ухитрился растянуть плечо. Он рассеянно проговорил:
— Это точно. Благодарю тебя и за работу, и за участие во всем мероприятии.
— Было бы стыдно, — сказал Роман, — наказывать империалистов за непристойное поведение некоторых представителей этого движения. Но я думаю, что Империя гораздо лучше обеспечена, чем мисс Йенсен и ее друзья.
— Не исключено, — согласился Майджстраль и ненадолго задумался. — Мы должны тщательно продумать наши требования. В какой-то момент им будет гораздо проще от нас избавиться.
— Думаете, они пойдут на такой риск?
— Графиня Анастасия — да. Барон Синн — может быть, нет.
— Но все равно, — упрямо проговорил Роман, — мне бы не по душе было, если династия будет уничтожена из-за чьего-то поведения на Пеленге.
Майджстраль глянул на Романа и едва заметно улыбнулся:
— В таком случае, Роман, мы должны быть осторожны.
— Как скажете, сэр.
— Это все?
— Все. Благодарю вас, сэр.
— Закрой за собой дверь, пожалуйста.
Как только дверь за Романом закрылась, Майджстраль забросил ноги на кровать и вытянулся. Кровь пульсировала у него в висках. Сонливость как рукой сняло. Он всегда знал, что его слуга — убежденный ортодокс и внутренне не оправдывает существование Человеческого Созвездия. Роман старался обо всем иметь собственное мнение и, видимо, все-таки страдал сентиментальной ностальгией по Империи. Грегор же, наоборот, ненавидел всякую аристократию и желал Империи погибели. Во власти Майджстраля сейчас было угодить одному из них, но никак не обоим.
А трудности заключались в том, что Майджстраль рассчитывал на них обоих. Грегору нужны были деньги и четкие инструкции — покуда ему хорошо платили, он делал свою работу. Роман никогда ничего не сделал бы за спиной Майджстраля, никогда не предал бы его доверия, но Майджстраль нуждался не просто в сотрудничестве, а в сотрудничестве по собственному желанию. Работа предстояла рискованная, ей нужно было отдаться всей душой, иначе могла произойти роковая ошибка. Пропущенный элемент сигнализации, оставленный на подоконнике инструмент, неубранная ловушка — кто скажет потом, что это такое было — недосмотр или бессознательный саботаж, вызванный тем, что кто-то из помощников сильно волновался?
Нужно было все провернуть так, чтобы оба его работника были счастливы и довольны и хотели по- прежнему защищать его от угрозы, которую собой представляли партия «Расцвет Человечества» и шайка Анастасии.
Майджстраль поудобнее устроился на подушках и закрыл глаза. Надо было все это как следует обдумать.
10
Николь, удобно устроившись на кушетке, рассматривала свои ноги и сокрушалась по поводу того, как они обезобразились. Профессия требовала, чтобы она проводила на ногах долгие часы, и хотя пять лет назад она делала на ногах пластическую операцию, пора было снова ими заняться. «Нужно, — решила она, — улучить недельку или дней десять и сделать это, а потом пообвыкнуть после операции, прежде чем явиться в обновленном виде на людях».
Маленькие собственные отражения смотрели на Николь с каждого из ногтей на пальцах ног. Она помахала своему отражению рукой — вроде как сказала «доброе утро» — и пошевелила в ответ пальцами. В дверь позвонили.
— Второй завтрак, мадам.
— Комната, неси.
Стол-робот подлетел к кушетке, движимый бесшумным антигравитационным полем, выпустил ножки, встал. Вся мебель встала по-другому. К столу подъехал стул и немного откатился, приглашая сесть.
— Ваш завтрак, мадам.
Очаровательный концерт Эммануэля Баха зазвучал сразу отовсюду.
— Спасибо, комната.
Николь пересела на стул. С тарелок сами собой снялись крышки, и над столом распространился ароматный пар. Второй завтрак на Пеленге всегда бывал намного плотнее первого. Николь не знала наверняка, хочет ли еще Майджстраль поддерживать у прессы впечатление, будто бы он по-прежнему находится у нее в номере, но она заказала завтрак только для себя — смотреть на второй прибор ей было невыносимо. От всего, предложенного ей столом, она отказалась и сама налила кофе.
Раздался новый нежный звонок.
— Дрейк Майджстраль, мадам.
— О. — Николь опустила на стол сливочник. — Немедленно соединить.
Настроение у Майджстраля, похоже, значительно улучшилось. В его зеленых глазах горела былая уверенность, и сердце Николь забилось веселее. В остальном его узнать было трудновато: лицо его было покрыто пастельно-голубым гримом, в ушах болтались какие-то кошмарные серьги, качавшиеся туда-сюда, словно механические игрушки. За спиной виднелась игровая аркада.
Николь, привыкшая к таким выбрыкам четыре года назад, заключила, что раз Майджстраль в гриме и звонит из автомата, стало быть, он еще не совсем вне опасности.
Она подняла чашку и улыбнулась:
— Рада видеть тебя, Дрейк. Похоже, ты в хорошем настроении.
— Ты прекрасно выглядишь. Как всегда, Николь.
— Как я погляжу, твой извращенный вкус в отношении грима не изменился.
Майджстраль поклонился экрану топографической камеры.
— Следую обстоятельствам службы, мадам, — ответил он, и глаза его скользнули к границам изображения, словно пытались заглянуть за них. Он осторожно прикоснулся пальцем к одной из сережек. — Могу я полюбопытствовать — да простится мне моя неучтивость, — завтракаете ли вы, мадам, в
