мягкой светло-серой кожи. Все, от носков ее туфель до верхушки маленькой шляпки, было продумано в мельчайших деталях.
Диана подождала, пока закрылась дверь. Потом сказала:
— Жанет, милая, вы лишаете меня спокойствия. Достаточно мне увидеть вас, как я начинаю думать, а способствую ли я в какой-то степени усовершенствованию такой идеальной художественной формы.
Леди Тьюли наморщила носик.
— Слышать это от вас — похоже, что вы напрашиваетесь на комплимент. Но все равно, это действительно чудесно. — Она с явным удовольствием осмотрела себя. — Ну и, в конце концов, безработные тоже должны чем-то заниматься.
Она грациозно села. Диана протянула ей портсигар и щелкнула настольной зажигалкой. Жанет Тьюли выпустила струйку дыма и откинулась на спинку кресла. Они поглядели друг на друга, Жанет Тьюли весело рассмеялась.
— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, и очень приятно, что вы так ревностно следите за этим.
Диана усмехнулась. Она и в самом деле вспомнила их встречу десять лет назад. Леди Тьюли, была совсем другой. Высокая, нервная девушка лет двадцати, миловидная, стройная, одетая безвкусно, с неумело нанесенным макияжем на лице, с прической, которая совсем не шла ей, и с вертлявой походкой шестнадцатилетнего подростка. Она глядела на Диану серьезно и внимательно, и, наконец, проговорила удивленно: «О, как великолепно!» Уголки губ Дианы едва заметно поджались, и она вопросительно подняла брови. Девушка смутилась. «Извините, — сказала она. — Я не хотела обидеть вас. Но мне никогда раньше не приходилось бывать в таком месте, — добавила она простодушно. — Я представляла себе, что управлять таким заведением должна особа лет шестидесяти, с крашеными волосами, выбеленным лицом, в тугом корсете, кто-то типа королевы Виктории, какой ее изображают на портретах».
— «И, несмотря на это, вы пришли сюда, — сказала Диана. — Я рада, что сняла тяжесть с вашей души. А теперь — чего вы хотите от меня?» Девушка на минуту заколебалась, а потом ответила: «Чего-то подобного тому, что происходит в «Пигмалионе». И доверчиво продолжила: «Понимаете, я… я взяла на себя обязанность быть леди Тьюли, и вполне естественно, чтo мне хотелось бы выполнять ее как следует. Я никогда в жизни и не помышляла о таком, и мне нужна помощь. Я… — заколебалась она снова, — я не верю в искренность той помощи, которую мне предлагают. Вот я и решила, что лучше получить ее от профессионала, незаинтересованного…» — предложение осталось незаконченным.
Диана тут же представила себе всех ее своячек и родственниц, которые замучили ее советами, проявив при этом очень мало такта. Девушка добавила: «Я послушная ученица, и, мне кажется, что смогу одолеть науку выглядеть хорошо, просто меня этому никогда не учили. У меня и времени никогда не было думать об этом».
Диана ответила ей откровенно: «Вы, конечно, можете хорошо выглядеть. Я об этом позабочусь. Я порекомендую вам также хороших руководителей и наставников. А чему вы научитесь от них — это уже зависит только от вас». «Я смогу научиться, — повторила девушка. — Что мне нужно теперь — это знание основ этой науки. И если я вскоре не разобью этих недотеп в задуманной ими игре, то я, действительно, буду заслуживать того, что получу».
В голосе девушки послышалась боль. Диана заметила, что глаза ее заблестели. Она спросила заинтересовано: «А что вы делали до этого?» — «Шесть месяцев назад я была студенткой-медичкой четвертого курса, снимала угол в Блюмсберри», — ответила леди Тьюли. Диана некоторое время раздумывала над тем, что привело к такой радикальной перемене в жизни девушки. Потом откровенно заявила: «Я не вижу причин, которые воспрепятствовали бы вашему успеху. Наоборот, я уверена в нем, если вы как следует возьметесь за дело. Однако это не так дешево…» — «Другого я и не предполагала, — ответила леди Тьюли. — Это один из моих первых уроков: тратить много денег на себя — значит иметь чувство собственной гордости, не делать этого — значит быть мещанкой». «В таком случае все в порядке,» — согласилась Диана. И они принялись за работу.
И вот сейчас, видя перед собой безукоризненно одетую, уверенную, с чудесными манерами, леди Тьюли, Диана усмехнулась, вспомнив девушку, которая приходила к ней за помощью.
— Ревностно — не то слово, — сказала Диана. — Восхищенно — будет точнее.
— Хорошо, согласилась леди Тьюли. — И все же не для этого я пришла к вам. Допускаю, что вы еще не слышали о моих приключениях с мистером Смелтоном?
Диана подтвердила, что не слышала. Жанет покопалась в сумочке, которая так подходила к ее костюму, вынула из нее гибкий браслет, усыпанный — бриллиантами, и положила его на стол перед Дианой.
— Красивый, правда? Гораций Смелтон подарил мне его в день рождения. Это то, что рыбаки называют «блесною», я хочу сказать: «наживкою». Во всяком случае, это одна из тех вещей, которую заглатывают. Забавная история, — продолжала она, — хоть, собственно, Гораций и подарил браслет мне, но купил его мой муж. Я случайно узнала об этом. К вышесказанному добавлю, что именно муж познакомил меня с Горацием несколько месяцев назад… Я не буду вдаваться в подробности и отнимать у вас время, а остановлюсь на главном: уже почти три года наш брак носит чисто формальный характер. Я и мой муж только создаем видимость семьи… Вот почему его поступок очень удивил меня.
— Можно было бы подумать, — продолжила она через минуту, — что муж хотел найти веский предлог развода. Он не очень корректный человек, хочу вам сказать. Но после тщательной проверки, мое предположение не подтвердилось. Поэтому я во чтобы то ни стало решила найти настоящую причину. Мне казалось, что есть нечто такое, о чем он хочет дознаться, но поскольку мы, фактически, никогда не разговариваем с глазу на глаз, с его стороны было бы напрасным делом спрашивать о чем-то непосредственно меня. Итак, Гораций — очень привлекательный человек, хоть и гадюка в траве, — и я приняла эту игру: не подавала много надежд, но и откровенно не отталкивала.
Жанет Тьюли положила окурок сигареты в пепельницу и зажгла следующую.
— Короче говоря, — продолжила она, — Я заметила, что время от времени, словно случайно, темой наших разговоров стала «Нефертити». О, Гораций весьма хитер, но меня насторожило, когда он, словно случайно, неоднократно, возвращался к одной и той же теме. Он играл тонко. И не сказал сразу, что весь этот шум вокруг водорослей — самое обычное очковтирательство, к этому он подошел позднее. Вскоре мы с мужем получили предложение: если нам удастся достать образцы всех тех разнообразных веществ, которые вы используете в «Нефертити», особенно для инъекций, то он знает людей, которые не задумываясь дали бы нам за них большею сумму. Если бы мне удалось уговорить хотя бы одну из ваших девушек рассказать что-нибудь о вашем сырье, это тоже было бы очень ценным. А если бы она смогла достать мне хоть немножко, даже крохотный кусочек сырья, похожего на лишайник, то они заплатили бы за это просто немыслимую сумму.
— Проанализировав все это хорошенько, — продолжала она дальше, я вспомнила, что у Алена, моего мужа, есть старый друг, директор химической корпорации «Сандворст Кемикл Продакс, лимитед».
Жанет снова замолчала, а потом добавила:
— И в самом деле, Диана, у меня сложилось такое впечатление, что настало время дать ответ.
Диана внимательно глянула на нее.
— Ответ? — переспросила она.
— Моя милая, — сказала Жанет, — Мы знакомы уже на протяжении десяти лет. За это время ни одна из нас не изменилась, это ж правда? Кроме того, как вы помните, я четыре года изучала медицину. Наверное, из всех ваших клиентов только я одна с нею знакома. Интересно, если мои предположения верны, то смогла бы ли я продолжать обучение? Приятно иметь красивые платья и все прочее, но для этого нужны деньги и еще раз деньги. И кроме того, было бы ужасно скучно заниматься этим всю долгую жизнь, как вы считаете?
Диана продолжала смотреть прямо и внимательно:
— Как долго вы уже над этим думаете, Жанет? Леди Тьюли пожала плечами.
— Трудно вспомнить, моя милая, ведь все это настолько необычно. Единственное, что могу вам сказать: мои подозрения переросли в уверенность где-то года три назад.
— И вы никому об этом не сказали?
— Нет. Я хотела увидеть, чем это кончится. Если я права, то у меня будет еще достаточно времени для ожидания, а если ошибаюсь, то это, в общем, не имеет никакого значения. Я знаю вас, Диана. Я вам
