Самый младший из присутствующих несмело прочистил горло. Он не так давно окончил Оксфорд и стал акционером фирмы не далее как год назад. Но он приходился племянником управляющему, поэтому все лица повернулись в его сторону.
— Меня удивляет, — начал он, — я хочу сказать, кажется, все мы уверены в том, что это сплошной обман. А фактически каждая утренняя газета… — Он не закончил, удивленный выражением их лиц. — Лишь идея… — добавил он тихо.
Управляющий сочувственно покачал головой. — Невозможно, конечно, разобраться во всем за несколько месяцев, Стефан. Мне все равно, кто это делает, но это аморально!
Телеграмма министру внутренних дел.
«Сэр, на экстренном совещании Всеобщего совета британских владельцев похоронных бюро, которое состоялось сегодня, единогласно принята такая резолюция. Совет высказывает правительству свое серьезное беспокойство по поводу препарата под названием «антигерон». Разрешение пользоваться им неминуемо приведет к падению спроса на услуги наших бюро, а это в свою очередь, вызовет рост безработицы среди членов союза. Союз настойчиво просит немедленно предпринять меры, согласно которым производство и употребление антигерона будут объявлены вне закона».
— Я… э… я… я хочу знать вашу мысль о моем возрасте, доктор.
— Мадам, я здесь не для того, чтобы льстить своим пациентам или разгадывать шарады. Если вы не имеете свидетельства о рождении, я предлагаю вам обратиться в Сомерсет-хауз.
— Но могло же случиться недоразумение. Я хочу сказать, что бывает путаница, разве же не так? Это может быть и не мое свидетельство, либо кто-то мог ошибиться, записывая в книгу, правда?
— Но это почти невозможно.
— Все равно, доктор, Я кочу удостовериться. Если бы вы могли…
— Если это какая-то игра, мадам, то я не принимаю участие…
— Нет, прошу вас, доктор…
— Я уже тридцать пять лет занимаюсь врачебной практикой, мадам. И за все это время ни один из моих пациентов, разве что совсем старый, ни разу не сомневался относительно своего возраста. И вдруг сегодня утром ко мне приходят две леди и требуют определить, — сколько им лет. Это же абсурд, мадам.
— Но… я хочу сказать… Это стечение обстоятельств..
— Кроме того, это невозможно. Самое большее, что я могу сделать, это сказать приблизительно.
— Именно так вы сказали той первой леди?
— Я… з-э. да, очень приблизительно.
— Тогда, пожалуйста, не откажите и мне, пусть будет также очень приблизительно. Это так важно для меня…
Три кофе, пожалуйста, Крис. Послушайте, парни, дела на бирже не улучшаются. Знающие люди говорили, что до конца недели все устроится. В субботу утром многие газеты удивлялись, почему в пятницу они впали в такую панику.
— При открытии все оказалось на прежнем уровне. Но это продолжалось минут десять, а потом снова началась паника. Цены падали вниз, как осенние листья.
— Однако — о, спасибо, Крис, — вот так девочка! Нет Крис — кстати, если ты будешь пренебрегать мною, я пожалуюсь лорду-мэру, и он устроит тебе выволочку! Да, на чем это я остановился?
— Вы сказали «однако».
— Неужели? Странно, почему? Если в этом антигероне что-то есть, почему же никто не подтверждает либо не отрицает этого официально? Тогда бы мы знали, что делать.
— А вы сегодня читали газету?
— В газете не сказано ни слова об этом.
— Послушай, дружище, у некоторых высокопоставленных лиц высокопоставленные жены посещают салон «Нефертити». В парламенте ходят слухи, будто они так глубоко в это верят, что убедили и своих мужей — вот где кроется причина.
— А теперь обдумайте все трезво. Это очень серьезно. Я думаю, что слухи верны. Если бы там ничего не было, они давно бы уже развеялись. Этот антигерон уже вызвал замешательство, не удивлюсь, если биржа прекратит операции, — вплоть до какого-нибудь официального заявления.
— Разве такое возможно?
— А почему бы и нет, если это в ее интересах? Во всяком случае, могу побиться об заклад, что дело с этим антигероном никогда не зашло бы так далеко, если бы, черт их всех побери, о нем написали правдивую статью.
— Ну и что?
— Теперь самое время покупать — все летит вверх тормашками.
— Что покупать, бога ради?
— Хорошо. Только держите язык за зубами. Универмаги.
— Универмаги?!
— Тише, друг. Теперь слушайте. Это же ясно, как белый день. Знаете ли вы, что семьдесят пять процентов женской одежды в нашей стране покупается женщинами в возрасте семнадцати — двадцати пяти лет?
— Правда? Звучит немного неправдоподобно, но я не понимаю…
— Однако это так. Что означает, если даже этот антигерон не такой необычайный, как его описывают, — пусть он, скажем, только удваивает продолжительность жизни, — выходит, вдвое больше женщин будут считать, что они в возрасте от семнадцати до двадцати пяти; значит, они будут покупать вдвое больше одежды, чем сейчас. Верно я говорю?
— Но разве не всем им понадобится вдвое больше одежды,
— Тем лучше. А если эффект антигерона постоянный, то совсем хорошо, ибо увеличение оборота на сто процентов — это не мелочи. Займитесь мануфактурой, и вы не ошибетесь.
— Но я все еще не понимаю, при чем здесь семьдесят пять процентов…
— Не имеет значения; Подумайте над всем этим, дружище. Я исчезаю, чтобы вложить свои денежки в женское белье…
— Спилер! Спилер! Где вы?
— Я здесь, сэр Джон.
— Почти впору. Спилер, вы знаете что-нибудь об этом антигероне?
— Только то, что писали в газетах, cэp Джон.
— И что вы об этом думаете?
— Я ничего не могу сказать, сэр Джон.
— Разговаривал со своей женой. Она верит в него безгранично. Уже годами она посещает «Нефертити». Должен согласиться с нею. Можно сказать — ни на один день не постарела с тех пор, как мы поженились.
— Леди Четерхзм прекрасно сохранилась, сэр Джон.
— Черт побери! Взгляни на это фото. Сделано девять лет назад. Теперь выглядит такой же молодой и красивой, как тогда, когда ей было двадцать один.
— И в самом деле, сэр Джон.
— Я хочу; чтобы вы связались с женщиной, которая руководит этим заведением, какой-то мисс Брекли. Договоритесь немедленно про курс омоложения. Сию же минуту. Если она не будет соглашаться из-за перегруженности клиентами, предложите ей двадцать пять фунтов сверх обычной платы.
— Но, сэр Джон, я понял, что леди Четерхзм уже…
