— О боже! Спилер, так это же не для моей жены, это для меня.
— О… э-э… да. Понимаю. Хорошо, сэр Джон.
— Это дело в стадии подготовки, инспектор. Все идет к тому, что нам придется, раньше или позже, арестовать ее, хотя бы ради ее собственной безопасности. Как вы думаете, можно обвинить ее в торговле опасными лекарствами, что карается законом?
— Старший инспектор и я уже обговорили этот вопрос, сэр. У нас нет доказательств применения любого из известных наркотиков, и вся беда в том, что никакие лекарства не считаются опасными, пока они не квалифицированы как такие.
— Тогда подозрение в незаконном владении?
— Слишком рискованно, сэр. Я уверен, что ничего запрещенного мы не найдем.
— А как насчет бродяжничества?
— Бродяжничества, сэр?
— Она говорила им, что они будут жить двести лет. Это же гадание, да? А это делает ее мошенницей или гадалкою, словом той, которая подпадает под закон о бродяжничестве.
— Вряд ли это возможно, сэр. Она ведь на самом деле не занималась гаданием. Насколько я понимаю, она просто заявила, что существует средство, увеличивающее продолжительность жизни.
— Все равно это может быть жульничеством.
— Может; сэр. Но в том-то и суть — является ли им на самом деле? Никто этого не знает.
— Но мы же не можем ждать двести лет, чтобы убедиться в этом. Мне кажется, самое лучшее, что можно сделать, это найти повод квалифицировать ее поведение, как такое, что ведет к нарушению спокойствия, и придерживаться данной версии до тех пор, пока в ней будет необходимость.
— Я очень сомневаюсь, что это подтвердится во время сегодняшнего допроса, сэр.
— Возможно, Аверхаус, возможно. И все же нам нужны доказательства…
— Да, сэр. Я их добуду.
«Королева и антигерон. Газета «Ивнинг Флэг» не сомневается в том, что высказывает чувство подавляющего большинства своих читателей, заявляя, что приоритет в использовании результатов самого великого открытия должен принадлежать первой леди в нашей стране…»
— Берт, слышишь, Берт, включи пожалуйста Би-Би-Си! Вот так, милый. Будет говорить та женщина, которая знает, что нужно делать, чтобы прожить двести лет. Не скажу, чтобы мне хотелось жить так долго. Временами мне надоедает жизнь. Но неплохо знать, как…
«Добрый вечер, леди и джентльмены. Наш выпуск новостей за эту неделю, без сомнения, привлек всеобщее внимание… Мисс Диана Брекли… Мисс Брекли дает интервью Руперту Пиджену…»
— Итак, мисс Брекли, ваше заявление на прошлой неделе вызвало целые волнения.
— Этого и нужно было ожидать, мистер Пиджен.
— Не могли бы вы для тех, кто не читал последних газет, в очень простой форме изложить основное содержание вашего заявления?
— А оно и так совсем просто: «Если люди хотят дольше жить, то для этого сейчас есть средства».
— Понятно. Это, конечно, очень просто. Вы заявляете, что разработали такой способ омоложения, который гарантирует это?
— Я не думаю, что есть необходимость усложнять вопрос, мистер Пиджен»
— Не понимаю.
— Заявляете ли вы, что вы уже завтракали сегодня, или вы на самом деле уже сегодня завтракали, мистер Пиджен?
— Но, я…
— Тенденциозно, мистер Пиджен, что?
— Э;.. э… ваше заявление. Я имею в виду то, что вы заявили, будто много людей прошло у вас курс омоложения, результатом которого будет долголетие?
— Да, заявила.
— Сколько приблизительно?
— Семьсот лиц.
— И все женщины?
— Да, но это только результат стечения обстоятельств, средство одинаково эффективно и для мужчин.
— И как долго проживут эти люди?
— Этого я не могу вам сказать, мистер Пиджен. А сколько лет проживете вы?
— Но я же понял, что вы заявили… вернее вы сказали…
— Я сказала, что возможная продолжительность их жизни увеличилась, и если не прерывать курса, станет вдвое или даже втрое больше обычной. Это зависит от количества принятого препарата. Однако это совсем не означает, что все эти годы они проживут сполна. С одной стороны, если вы удваиваете продолжительность жизни, вы одновременно удваиваете шансы фатальных случаев и, возможно, увеличиваете вдвое склонность к заболеваниям.
— Из этого вытекает, что та женщина, возможная продолжительность жизни которой утроилась, не осознает этого — точно так же, как она не осознает своей нормальной продолжительности жизни?
— Конечно.
— И, откинув несчастные случаи и серьёзные заболевания, она может дожить до своего двухсотлетия.
— Да.
— Далее, мисс Брекли, много газет твердило, будто никто из тех, кому вы вводили ваш антигерон, верно я называю?
— Верно — антигерон.
— … что никто из них и не подозревал, что прошел такой курс, пока вы об этом не заявили несколько дней назад?
— Я думаю, что отдельные лица догадывались. — Значит, вы не отрицаете этого?
— А зачем мне отрицать?
— Гм, я считаю это одним из самых серьезных обвинений. Все эти люди приходят к вам и доверяют вам себя, а вы вводите им этот антигерон, который даёт возможность прожить двести лет, даже ничего не сказав им об этом. Мне кажется, что это может иметь серьезные последствия.
— Да. Если перед человеком двести лет жизни, то…
— Я имел в виду… э элемент обмана, на который указывается в сообщениях.
— Обмана? Что вы имеете в виду? Не было никакого обмана, как раз наоборот.
— Боюсь, что я не совсем…
— Очень просто, мистер Пиджен. Я руковожу заведением, которое мы не имеем права называть по радио. Эти люди пришли ко мне как клиентки и сказали, что хотят сохранить свою молодость и красоту. Это, конечно, образное выражение, ибо никто не может сохранить их. Но я сказала, что могу продлить их. Они ответили, что именно это и имели в виду. Я так и сделала. Разве это обман?
— Hу вряд ли они на это надеялись, мисс Брекли.
— Вы хотите сказать, что они надеялись, что их непременно обманут, и я повинна в том, что ввела их в обман, на самом деле дав им то, что они просили, вместо лжи, на которую они рассчитывали? Именно это, вы хотели сказать, мистер Пиджен? Я не уверена, что в этом заявлении вы твердо стоите на ногах. Сама суть моей профессии состоит в продолжении молодости и красоты. Я единственный ее представитель, который делает то, о чем его просят, делает хорошо, а вы говорите о каких-то «серьезных обвинениях». Я вас не понимаю, мистер Пиджен.
— Вы заяв… я хочу спросить, омоложение антигероном всегда ли надежно на сто процентов?
— Из моих семисот клиентов была только одна неудача. Леди, которая перенесла редкостную, неожиданную форму аллергии.
