Бронуин шагнула вперед, чтобы взять кинжал, но не вернулась на то место, откуда метал оружие Вольф, а встала ближе. Примерившись, она помедлила минуту, делая вид, что прицеливается, и метнула кинжал. В смятении смотрела девушка, как кинжал ударяется рукояткой о дверь и отлетает, превращаясь в опасного врага, способного поразить насмерть.
– Кажется, вам придется взять меня с собой, сэр.
– А?.. – Наемник даже задохнулся от изумления. – С какой это стати, бородавка?
– Потому что так вы сможете сэкономить на выпивке и не станете испытывать неприятного похмелья. Вы будете вдрызг пьяны от смеха, глядя на меня.
Закинув мешок и свернутое одеяло через плечо, Бронуин подняла кинжал и вложила его в ножны, потом потянула за щеколду, но безуспешно: дверь примерзла. Казалось, весь мир вокруг был в сговоре против нее.
– Тебе не мешало бы поесть.
– С чего бы это вдруг такая забота? – выпалила Бронуин, ее глаза под густыми шелковистыми ресницами стали почти такими же темными, как растрепанные волосы.
К своему большому огорчению, она почувствовала, что ее нижняя губа начинает угрожающе дрожать. Закусив губу, Бронуин вновь набросилась на щеколду, но Вольф распахнул дверь одним движением руки, превосходившей по размерам в два раза ее собственную руку.
– Я забочусь, чтобы ты поел, потому, как мне совсем не улыбается тащить в Лондон твое дохлое костлявое тело и вместо тебя сообщать королю это чертово известие.
– Так, значит, ты едешь со мной?
– Нет, это ты едешь со мной, парнишка! Но возиться с детьми я не собираюсь. Или ты будешь держаться, как подобает мужчине, или останешься позади, понял?
Бронуин со вздохом облегчения кивнула. Насколько ей было известно, наемники слыли убийцами. А Вольф, видно, один из рыцарей-перебежчиков, изгнанных из ордена за проступок.
– А сейчас давай-ка мне твои вещи, я седлаю коня, пока ты сходишь на кухню и раздобудешь чего- нибудь съестного.
– Я могу быть уверен, что ты не украдешь моего коня?
– Собачья душа, парень! Это же монастырь! Даже у такого неотесанного рубаки, как я, есть кое-какие понятия о благородстве!
«… о благородстве…» – мысленно повторила Бронуин, преисполнившись презрением, но в то же время, опасаясь снова вызвать гнев наемника. Он не украл бы коня, но без зазрения совести отобрал еду у беспомощного мальчишки и готов был окунуть парнишку головой в ночной горшок!
Бронуин резко повернулась и зашагала к кухне, откуда по всему двору уже плыли аппетитные запахи. Звон колокола на часовне заставил девушку остановиться, но только чтобы перекреститься и попросить у Господа прощения за свое отсутствие на утренней службе. Она не осмеливалась заставлять Вольфа ждать. Он вполне мог уехать и без нее.
– Мальчик! Ты здесь?
При звуке знакомого высокого голоса Бронуин замедлила шаг. Тетя Агнес! А что, если она узнает племянницу? Не видя возможности избежать встречи, девушка повернулась к бежавшей к ней женщине, пышная грудь которой тяжело вздымалась под плотной шерстяной одеждой. Прошло несколько минут, прежде чем Агнес смогла отдышаться и заговорить.
– Брат Дамьен сказал, что ты один из слуг Оуэна, но, честное слово, не могу тебя припомнить среди них столь молодого человека.
– Я помогал ухаживать за лошадьми, миледи.
– Я знала, что-то ужасное должно было случиться. Я видела множество черных птиц, и кости у меня ныли три дня подряд.
Спутанные седые волосы, некогда каштановые, как у младшей сестры, выбившиеся из-под не завязанного под подбородком чепца, обрамляли лицо, слишком худое для такой полной женщины. Глаза под морщинистыми веками беспокойно бегали по сторонам, как будто она в любую минуту ожидала увидеть что-то ужасное.
– Ты не видел мою племянницу?
Вопрос прозвучал так жалобно, что Бронуин чуть не поддалась желанию утешить обезумевшую от горя женщину, признавшись, кто она на самом деле.
– Леди Бронуин мертва, миледи.
– О, нет! – с уверенностью возразила тетя. – Прошлой ночью я видела ее во сне. Она была одета в великолепное платье и стояла перед священником рядом с прекрасным рыцарем. Никогда еще Бронуин не выглядела столь красивой. Ее свадьбой кончатся все несчастья.
– Тогда она, наверное, куда-то уехала со своим молодым супругом, чтобы уединиться с ним.
Бедняжка! Монах был прав. Вероятно, тетя Агнес тронулась умом. Может быть, возвращение в Карадок поможет ей прийти в себя, окрепнуть и телом и духом? Никогда Бронуин не видела круглое, ангельское личико своей тетки таким вытянутым и испуганным.
– Этот кинжал! У тебя кинжал Оуэна! Какое право имеет мальчик с конюшни иметь при себе кинжал лорда?
Бронуин быстро придумала оправдание:
– Я не просто мальчик с конюшни, миледи. Мне не хочется ничего сейчас объяснять, но я незаконнорожденный сын лорда. Моя мать – дочь рыбака. Отец как раз пригласил меня в Карадок, чтобы сделать пажом, а тут надо же было такому случиться!
