Тут Кен приметил свободное местечко, и уже через мгновение они заняли его.
– Думаю, отсюда нам будет хорошо видно, – сказал он, осматриваясь и зная, что она разглядывает его своими большими лавандовыми глазами. – А что же твой муж? Сидит в одиночестве дома, не отрываясь от работы? – Кен усмехнулся, но Ферн заметила его озабоченный взгляд, который, казалось, молил о том, чтобы они провели этот день под знаком перемирия. День, когда она наконец оказалась свободна от власти мужа.
– Россу нужно было поехать во Фриско[1] повидаться с другом… Эй, смотри, карнавал начинается!..
Шумным всплеском приветствий встретила толпа вышедший на подмостки оркестр девушек. Содрогая толпу грохотом ударников, оркестр грянул «Колючую розу», и вслед за этим на сцену выехала усыпанная розами платформа с восседавшими на ней миловидными девушками в нежно-розовых платьях, которые бросали в толпу розовые лепестки.
Одна за другой проезжали по сцене платформы, на которых плясали пингвины, огородные пугала, космонавты, эльфы и феи. Потом они увидели пародию на популярный телесериал о медиках, сценку в магазине игрушек, где самые разнообразные игрушки исполняли свой механический танец. Еще одна платформа изображала палубу роскошного океанского лайнера, где пассажиры лениво нежились в шезлонгах или слонялись вдоль борта импровизированного корабля.
На самой последней платформе выехала блистательная королева красоты со своей пышной свитой. Когда шум приветствий наконец стих, зрители потихоньку начали расходиться. Одни делились впечатлениями об увиденном, другие мечтали поскорее где-нибудь перекусить, а компания молодых людей бросилась к морю, чтобы успеть искупаться до прилива.
Ферн с Кеном шли рука об руку, мечтая о чашке чаю где-нибудь в тенечке, и в конце концов заглянули в отель «Тальбо», стоявший в сторонке и не так празднично разукрашенный, как остальные. Ферн первым делом отправилась в дамскую комнату вымыть руки и привести в порядок волосы, а вернувшись, заметила, что Кен надел галстук-бабочку и пиджак, который все это время держал перекинутым через руку. Кен заказал чай с пирожными, и Ферн совсем не удивилась, когда он сказал:
– Попьем чаю с пирожными и вспомним былое.
Ферн помешивала ложечкой свой чай, и серебряная цепочка браслета на ее руке мелодично позвякивала.
– Твои сестры удивились, узнав о том, что ты… вышла замуж? – Кен взял себе пирожное-корзиночку, но так и оставил его на тарелке нетронутым.
– В общем, да. – Ферн отхлебнула чаю, вдруг почувствовав, что радостное настроение улетучилось. Ей не хотелось обсуждать свое замужество, но, если бы она сменила тему, Кен догадался бы, что она несчастлива и что-то у нее идет не так.
Кен, казалось, понял это и сам заговорил о другом:
– А как там Эстер и Брайони? У них все хорошо?
– Да, у них все хорошо. – Ферн с радостью ухватилась за новую тему. – Правда, у Брайони Фрэнки два раза простужался, так что они с Риком даже хотели переехать жить за город. Рик работает оформителем интерьеров и вполне мог бы найти себе место где угодно, к тому же Брайони в детстве сама страдала слабыми легкими.
– Да, Фрэнки – хороший мальчишка… – Кен запнулся: воспоминания о былом вызвали у него боль и сожаление.
В зале вдруг потемнело, и Ферн, посмотрев в окно, увидела надвинувшиеся с моря тучи.
– Думаю, скоро будет дождь, – заметила она.
– Тогда пойдем прогуляемся по берегу, ухватим последние солнечные лучи, – предложил Кен.
– У меня скоро автобус отходит…
– Я отвезу тебя домой, если хочешь. В этих автобусах с застекленными крышами ужасно душно после того, как они в жару простоят несколько часов на стоянке.
Автобус, конечно, был снабжен кондиционером, но Ферн почему-то не хотела обижать Кена отказом, поэтому, выйдя из «Тальбо», они направились к берегу. Они шли, утопая ногами в белом песке, в поисках относительно безлюдного местечка, потом сели, и Кен, достав из кармана пачку, предложил ей сигарету. Взяв сигарету, Ферн почему-то вспомнила полет в Нью-Йорк, с которого начался ее медовый месяц. Как добр был к ней Росс в тот день! Казалось, он хотел этим выразить какие-то свои чувства… А поцелуй перед репортерами!.. Господи, а эти крепкие объятия!.. А нежное тепло его губ!..
Ферн склонилась над зажигалкой Кена. Должно быть, она сильно побледнела, потому что Кен пристально смотрел на нее. Эта внезапная бледность сделала ее нежно очерченные, мягкие, робкие губы расслабленными, и на них-то и смотрел сейчас Кен. Когда-то он мог прижаться к ним своими губами, но теперь только Росс Кингдом имел право держать ее в своих объятиях, прижиматься щекою к ее щеке и говорить ей, какая она красивая.
– Тебе нравится работать в Кэп-Фламинго? – спросила Ферн. Она обратила внимание, что кожа его сильно потемнела от калифорнийского солнца, что выделяло Кена среди местных жителей. Ферн также заметила несколько любопытных взглядов, брошенных на него девушками, игравшими неподалеку в волейбол.
Кен заговорил о работе. Ему предложили постоянное место на одной из фабрик «Голден ориндж», но он считал нужным усовершенствовать производство в Мейденхеде и потому отклонил это предложение. Домой он предполагал вернуться через две недели.
Домой! Ферн подавила печальный вздох и, стряхнув пепел с сигареты, загадочно улыбнулась Кену.
– А я в растерянности, не знаю, что мне делать, – сказала она, глянув на него из-под полуопущенных ресниц.
– Выдумщица ты! – усмехнулся он. – Выдумщица и дитя. Тебе бы в куличики играть!
– Правда? – Она придвинулась к нему ближе, вспомнив, как легко у него получалось играть с малышками Эстер.
– Хочешь мороженого? Какое тебе больше нравится? – спросил Кен.
– Ореховый рожок.
Как маленькой девочке, Кен протянул ей деньги на мороженое, и она направилась к стоявшему неподалеку лотку, а он крикнул ей вдогонку:
– Вам, девчонкам, нужно оставаться такими вот маленькими!
– Вам, мальчишкам, тоже!
Они рассмеялись, потом Кен спросил:
– Ферн, а по работе ты скучаешь? Ты ведь настоящий профессионал в своем деле.
– Знаешь, Росс не хотел, чтобы его жена работала, и я посвятила себя ему и дому. Кстати, я обнаружила, что мне даже нравится заниматься хозяйством, хотя я по-прежнему умею готовить только жареную картошку и все никак не научусь варить яйца всмятку – вечно перевариваю, получаются вкрутую.
Кен задумчиво смотрел на высокие волны. Небо на западе издало какой-то ворчливый рык, внезапный порыв ветра вихрем закружил песчинки, подхватив пустую обертку от мороженого.
– Значит, ты счастлива с Кингдомом? – спокойно спросил Кен.
– Да.
Ферн теребила на руке браслетик, который когда-то подарил ей Кен. Вдруг одно из металлических звеньев разошлось, и браслет слетел у нее с руки. Ферн тихонько вскрикнула. Затушив сигарету, Кен поднял браслет.
– Дай-ка я посмотрю, можно ли его закрепить.
Симпатичная безделушка все еще хранила тепло ее руки. Кен вспомнил, что раньше Ферн часто носила этот браслет, и вдруг подумал, как сильно, должно быть, он обидел ее. Ведь из всех, кого он знал, Ферн, с ее удивительной добротой и умением сострадать, меньше всех заслуживала такой боли и унижения. Теперь же у него не было возможности вернуть былое, исправить свою ошибку. Теперь она была замужем за человеком, который, судя по всему, гордился тем, что у него такая красивая жена…
Внезапно над волнами сверкнула молния, раскат грома сотряс небо, и в считанные секунды потоки дождя залили пляж, набережную и веранду отеля.
