деревенской наивностью, не вздумала слишком близко к сердцу принимать ваши сложности. Случилось так, – с вызовом добавила она, – что я все поняла правильно.
– Вы в самом деле думаете, что я рассказал Илене о том, что произошло тогда? – От возмущения он почти выплевывал слова.
– А разве нет?
– Боже милостивый, нет! За кого вы меня принимаете?
Нижняя губа Марни задрожала, но она решительно прикусила ее зубками.
– Я думала, вы рассказали ей. Казалось, она знает, и м-мне было так стыдно, я почувствовала, что меня предали, словно я совершила какой-то грязный поступок.
– Дорогая моя девочка…
– Во всяком случае, если вы ей ничего не сказали, это ничего не меняет. – Марни высвободилась из его рук. – Я все равно уезжаю. Теперь лучше подпишите письмо, мистер Стиллмен, хотя оно и так опоздало к пятичасовой почте.
С лицом непроницаемым, словно маска, он поднял с пола письмо и черкнул свою подпись внизу страницы.
– Отправлять его сегодня нет необходимости, – сказал он.
– Мне нужно уйти, – ответила она. – У меня… у меня свидание с Эрролом.
– Тогда, конечно, захватите письмо с собой.
Они столкнулись взглядами, серый лед и зелёная враждебность… Марни схватила письмо и убежала.
Все еще лил дождь; большие хрустальные капли падали на желтеющую листву кустарника, а от мокрой травы в парке исходил пронзительный запах земли. Марни вдохнула его, и у нее вдруг перехватило горло от внезапной ностальгии по Норфолку. Она мучительно затосковала по привычным вещам, даже по нотациям дяди Ричарда, но особенно по добродушному лицу тети Марджори, озадаченно морщившемуся всякий раз, когда она пыталась решить, разумно ли будет позволить сестре викария распоряжаться торговым стендом на ярмарке и достаточно ли будет сладких пирожков, испеченных Дамской гильдией для концерта скаутов…
Марни опустила письмо Пола в щель почтового ящика и, обернувшись, увидела алую машину Эррола, мчащуюся к ней по дороге. Он затормозил, открыл дверцу, и она села рядом с ним.
– Давайте поедем в «Клэрмонт» на Бейкер-стрит, – предложил он.
Но прежде чем они отъехали, он открыл бардачок и кинул на колени Марни шелковый шарф.
– Повяжите на волосы, вы промокнете, – предложил он.
Она послушно надела шарф на голову… и вдохнула нежный аромат дорогих духов, исходивший от шелка.
Определенно это были духи, которыми всегда пользовалась Илена Жюстен! Марни узнала бы их повсюду. Она сидела, глядя вперед, пока машина алого цвета неслась сквозь сумрак и дождь, и чувствовала себя так, словно всегда знала про Илену и Эррола. В ней не было настоящего удивления, только какая-то неприкрытая горечь.
Позже «Клэрмонт» был бы переполнен молодыми парами, потому что им нравилось яркое, современное заведение с деревянными панелями кукурузного цвета, современными картинами на стенах и большим проигрывателем. Сейчас же холл был почти пуст, хотя у стойки бара толкались мужчины.
Эррол заказал напитки, пока Марни устраивалась в кресле мандаринового цвета.
– Спасибо, – сказала она, принимая от Эррола бокал и избегая встретиться с ним взглядом, когда он уселся в кресло лицом к ней. Она чувствовала мучительную уверенность, что он привез ее сюда, чтобы показать кольцо.
Он внимательно смотрел на ее взволнованно трепещущие ресницы, на щеки, утратившие румянец. Она сняла шелковый шарф, и влажные, блестящие кольца волос падали ей на лоб. Она выглядела такой юной… и все же не настолько юной, какой была в тот вечер.
– Я сказал, что хочу кое-что вам показать. Проявите женское любопытство и спросите, что именно, – просящим тоном проговорил он.
Она отважно попыталась ответить на его восторженное настроение, отбросив накатывавшие на нее волны мучительной горечи.
– Что же это, Эррол?
«Как будто я не знаю что!» – мелькнула у нее безумная мысль.
Он ухмыльнулся, потом достал из кармана водительской куртки маленькую ювелирную коробочку в форме сердечка. Он открыл коробочку. Розовая жемчужина очаровательно и мягко сияла в обрамлении огненных искорок крохотных бриллиантов, в которых отражалось желание, горевшее в глазах Эррола.
Она почувствовала, как он взял ее левую руку, и кольцо засверкало на ее среднем пальце.
– Теперь ты моя! – восторженно воскликнул он. – Теперь ты моя девочка, Марни!
На следующий день Джинджеру сделали операцию, после которой в течение нескольких дней он находился под опекой сестер.
Марни скучала без него, но только в субботу утром Пол взял ее с собой ненадолго в комнату мальчика. Операция явно отняла у него много сил, но Пол гордился работой, которую сделал, и заверил Марни, когда они ушли от Джинджера, что мальчик скоро снова сможет сидеть и реагировать на окружающее.
Они шли по коридору к лестнице. Их руки неожиданно соприкоснулись, и сердце Марни ушло в пятки, когда тонкие пальцы Пола дотронулись до кольца, которое она носила. Потом он почти небрежно произнес:
– Когда вы собираетесь покинуть меня?
– Мне бы хотелось уехать как можно скорее, – ответила она. – У вас не будет проблем с поиском новой секретарши. Я могу связаться с агентством и поискать кого-нибудь для вас, если хотите.
– Необычайно полезны до самой последней минуты, – сказал он, растягивая слова. – Но я не хотел бы, чтобы вы перенапрягались.
Теперь они дошли до подножия лестницы. Марни услышала, как в офисе звонит телефон, и поспешила снять трубку. Звонила Рут Стайн, она хотела поговорить с Полом. Марни передала ему трубку, потом отнесла кофейный поднос на кухню, а когда вернулась, Пол неожиданно сообщил ей, что Стайны, недавно переехавшие в новый дом, устраивают завтра новоселье и Рут предложила, чтобы Марни пришла на него с женихом.
– Вы идете? – Вопрос слетел с губ Марни, прежде чем она опомнилась.
Пол вопросительно взглянул на нее:
– Вы против? Рут и ее муж мои старые друзья. – Услышав шаги, он обернулся на полуоткрытую дверь. В комнату неторопливо вошел Эррол с несколькими рентгеновскими снимками:
– Вы хотели их посмотреть.
Марни не понравилось, как улыбнулся Пол.
– Завтра вечером у Стайнов новоселье, Деннис, – сказал он. – Вы с Марни приглашены.
Подвижные брови Эррола комично вздрогнули, и Марни показалось, что он однозначно откажется от приглашения. Но, к ее огорчению, с довольно ироничным рвением Эррол его принял.
На следующий вечер Марни собиралась на вечеринку у Стайнов в невероятном смятении. Пытаясь сбросить напряженность, она нарядилась в один из своих излюбленных костюмов, шифоновый кафтан в нежных пастельно-зеленых и розовых тонах. Сделала совсем простую прическу, а во впадинке между ключицами поблескивало крохотное серебряное сердечко.
Она встретилась с собой глазами в зеркале, стоявшем на туалетном столике, их выражение было странным. Казалось, в них было что-то отчаянное… как у существа, загнанного в угол. Она подхватила с кровати меховой жакет и поспешно выбежала из бунгало.
Большинство гостей Стайнов были медиками, но у Рут и ее мужа был подвижный, живой ум, так что их друзья-медики представляли собой интересное общество. Илена и Пол явно были знакомы со всеми присутствующими, и Марни с облегчением заметила, что шеф почти совсем не обращает на нее внимания. Илена выглядела просто сказочно в кружевах кофейного цвета, на спине вырез в форме буквы «V» спускался до талии. Увидев Марни, она поначалу собиралась улыбнуться, потом ее бирюзово-голубые глаза скользнули к Эрролу, и Марни почувствовала, как они сузились от немыслимой обиды.
