вызвала у него приступ ярости.
— Райту не следовало пытаться бежать, — сухо заметила Элеонора.
Квент застыл. Перед его глазами стояла ясная, живая картина. Джон Райт, настоящий медведь, а не человек, сбегает от своих захватчиков только для того, чтобы его подстрелили. Подло, в спину.
— Это — моя вина, — произнес Квент скорее себе, чем Элеоноре.
— В чем дело? — спросила та, явно раздраженная эффектом, который оказала на Квента эта новость. — Вам не приходилось убивать людей в бою?
— Конечно, приходилось, но это — совсем другое дело, — приглушенно ответил Квент. — В бою меня самого старались убить. Я стрелял в безликих, безымянных незнакомцев в серых мундирах. Но не в друзей, не в товарищей, с которыми играл в карты и выпивал.
— Выбросите эту чушь из головы, — приказала Элеонора. — Вы спасли многие жизни, помешав тем двигателям прибыть к месту назначения. Сотни жизней, а может и тысячи. Дело сделано, — отрезала она. — Нужно уметь жертвовать одной жизнью ради спасения многих других.
Элеонора наклонилась вперед, лицо ее внезапно смягчилось:
— Нельзя позволять эмоциям управлять собой, Квентин. Победа — вот что главное. Отдельные личности не должны играть никакой роли. Если вы не усвоите это правило в ближайшее время, то никогда не станете настоящим шпионом.
— Я и так им никогда не стану, — спокойно ответил Квент.
— Как продвигаются дела с мисс Рэдфорд? — Элеонора попыталась сменить тему разговора.
— Ничего интересного для вашего дела, — неприязненно ответил Квент. Ему не хотелось втягивать Лили в свою смертельную игру. Она ни в чем не виновата, но вряд ли это имело значение для Элеоноры. Больше всего страдают на войне безвинные. Солдат, идущий в бой, знает, что может не вернуться, а мирные люди, оказавшиеся в бою случайно, погибают так же тяжело и мучительно.
— Кстати, я перестал видеться с Лили Рэд-форд, — холодно произнес Квент. — Она не знает ничего, что могло бы помочь вам…
— Но капитан…
— … так же невидим, как и раньше, — закончил Квент, вставая. — Лили нам не поможет. Я вывожу ее из игры.
— Мы теперь знаем, что Лили Рэдфорд уязвима. Я пошлю другого оперативного агента продолжить с того места, где закончили вы, — предупредила Элеонора.
Квент обернулся и одарил ее ослепительной улыбкой.
— Ну что же, давайте. Пожелайте ему от меня удачи. Она ему понадобится.
Квент хлопнул дверью и направился обратно в гостиницу. А если Элеонора не блефует? Вдруг она действительно подошлет к Лили шпиона, чтобы тот вошел в ее жизнь, может, даже соблазнил ее? Квент не думал, что до этого дойдет, но что, если он ошибался? А вдруг Лили влюбится в этого шпиона, которому будет безразлична ее судьба? Это разрушит ее жизнь. «И мою тоже», — быстро пришел к выводу Квент.
Мысли о Лили преследовали Квента целые дни напролет. Он чувствовал, что она — не глупая, безмозглая девица, проводящая все свое время за чтением стихов и вышиванием. Лили что-то скрывает.
Ближе к вечеру весть о гибели капитана Райта разнеслась по всей гостинице, и постояльцы, по большей части сами моряки, выглядели притихшими и задумчивыми. Предатель мог оказаться среди них. Кольцо блокады сжималось, и шансы на успешный контрабандный рейс уменьшались. Джон Райт пользовался известностью, и многие считали его своим другом.
Но шла война, и каждый капитан понимал, на какой риск идет всякий раз, прорывая блокадное кольцо.
Квенту не хотелось играть в карты. Он отказался от ужина, зато купил себе бутылку самого лучшего рома, который имелся в гостинице. К нему присоединился Деннисон, и вдвоем они молча горевали о друге. Квент чувствовал себя предателем. Черт, да он и есть предатель в глазах окружающих его людей. Если бы Деннисон знал, что Райт погиб по вине Квента, он мгновенно прикончил бы его.
Деннисон, почти такой же пьяный, как и Квент, низко наклонился над столом, положив локти на белоснежную скатерть. Ростом он не уступал Квенту, а из-за стройного, худощавого телосложения казался даже выше. Двигался Деннисон грациозно, брился нерегулярно, и на лице его всегда виднелась щетина. Так же редко он и стригся. Но его безупречная одежда и манеры привлекали женщин, им нравилась открытая улыбка капитана и его голубые глаза.
— Ты снова преследовал мисс Лили, не так ли? — Деннисон пьяно нахмурился.
Квент кивнул:
— В общем-то да, но я собираюсь оставить ее в покое. — Его голос звучал слегка невнятно. — Она слишком хороша для меня.
— Ты все правильно понял, — согласился Деннисон. — Верное решение. Капитан Шервуд вырежет твое сердце…
— …и съест его на завтрак, — закончил Квент. — Я помню. Черт, если бы я знал, что у меня есть шанс, я бы позволил ему это сделать.
— Настолько плохо? — Деннисон понимающе кивнул. — Жаль слышать. Но в Нассау полно других женщин. Ты не заглядывал в публичный дом напротив, там есть такая рыженькая…
Квент расхохотался. Агент Элеоноры, должно быть, представляла собой неиссякаемый источник информации.
— Что в этом смешного? — обиделся Деннисон.
— Ничего, — Квент с трудом заставил себя прекратить смех. — Я просто пьян, вот и все. Никогда я еще не напивался с тех пор, как… черт, да я вообще никогда еще так не напивался.
Деннисон пока что не испытывал желания тянуть ром прямо из бутылки, как Квент. Капитан уставился на янтарную жидкость в своем стакане, а Квент поднес горлышко бутылки к губам.
— Мне жаль Джона, — печально произнес Деннисон.
— Мне тоже.
Затем Квент слушал байки, которые капитан принялся рассказывать о Райте. Некоторые из них казались правдивыми, другие явно преувеличивали заслуги погибшего моряка. Все это время Квент не переставал прикладываться к бутылке, надеясь найти в огненной жидкости успокоение, но все больше приходил в смятение.
Комната, в которой к этому часу ночи обычно царило веселье, казалась притихшей. Когда Деннисон начал рассказывать о Джоне Райте, все замолчали. Наконец Квент перегнулся через стол и спросил капитана:
— Ты женат?
— Нет, — недоуменно посмотрел на него Деннисон.
— Ты когда-нибудь любил?
Деннисон взглянул на Квента помутневшими глазами.
— Много раз. Мы что, опять говорим о мисс Лили?
Квент кивнул и поднял бутылку. Янтарной жидкости в ней осталось несколько капель. Квент нахмурился и решил, правда слишком поздно, что ему следовало бы поесть, прежде чем отдавать должное прекрасному островному напитку. Когда он с громким стуком поставил бутылку на стол, Деннисон подскочил от неожиданности.
— Кажется, я влюбился в нее, — прошептал Квент признание, правой рукой хлопая себя в грудь. — Разве это не… ужасно?
— Да, — согласился Деннисон. — В самом деле, ужасно.
— Я все время о ней думаю, — пробормотал Квент. — Это — любовь?
— Или страсть, — в замешательстве ответил Деннисон.
— Возможно, но я не думаю, что дело только в этом. Во всяком случае, уже не в этом. Она не хочет меня видеть, не любит меня, и здесь нет ее вины. С какой стати ей любить пьяного, хромого… картежника, — Квент успел вовремя остановиться. У него едва не вырвалось «шпиона»… — Ну, конечно, у нее есть замечательный капитан Шервуд. Почему он не женится на ней? — сердито спросил он. — Черт
