Это уж точно!
— А ты не забыл, что я опекун Ники? — тихо спросил Массимо. — Это несколько меняет твои планы. Обдумай кандидатуру Верчелли на это место. А я займу его пост.
— Именно ты нужен нам! Только ты один сможешь всем руководить. У тебя деловая жилка, как у моего брата.
— Сейчас мне нужно растить племянника.
— Отлично. Отправь его тетку домой и женись на Серафине. Она будет растить ребенка, а ты - заниматься делами компании. Только когда ты все возьмешь в свои руки, я смогу спокойно умереть.
— Тебе еще рано думать о смерти, дядя. А вот отдохнуть необходимо. Ты себя не жалеешь.
— Все так работали в нашей семье. Я, как наши предки, отцы и деды, делаю это для своих детей и для тебя. И я не могу подвести твоего отца.
Массимо не ожидал такого поворота разговора. Дядя пытался надавить на его жалость.
— Тогда ты понимаешь, что я чувствую. Никколо потерял обоих родителей. Я собираюсь быть рядом с ним, - ответил он,
— Ты хочешь детей? Но Серафина может их тебе дать.
- Никколо вполне достаточно.
В воздухе повисла напряженная пауза.
- Когда я увижу сына Пиетры? - наконец спросил Альдо. Видимо, он догадался, что теряет время и наскоком у него ничего не получится. - Почему ты не мог сразу привезти его ко мне?
— Ребенок болел.
- Когда он поправится?
Массимо закрыл глаза.
- Я привезу его завтра в четыре часа дня, - ответил он, зная, что встречи не избежать.
— Хорошо. Подумай, о чем мы говорили, и завтра снова это обсудим.
Массимо повесил трубку и сразу же направился в детскую. Джулия кормила малыша из бутылочки.
- Все в порядке? - спросила она, увидев, кто стоит в дверях.
Джулия задала самый обыкновенный вопрос, но Массимо не смог дать на него честный ответ.
— Дядя хочет увидеть Ники. Завтра днем мы навестим его.
Джулия нервно прикусила губу.
- Он правда не любил твою сестру?
— Неправда, Но он очень властный. Ее переезд в США с Шоном он воспринял как предательство.
— Это так грустно. У них в этом плане много общего с моей матерью,
— Я не должен был уезжать. Если бы я остался, то они с Шоном могли жить со мной на вилле.
— И тогда они не попали бы в ту аварию? — тихо спросила Джулия. — Я тоже мучаю себя подобными рассуждениями. Если бы я осталось в Сономе, то они могли бы взять мою машину... Но эти мысли ни к чему не приведут.
— Ты права.
— Массимо, Шон никогда бы не согласился жить в чужом доме. Он хотел иметь собственную семью и собственную крышу над головой. Тебе не за что себя винить.
— Да, но...
Джулия понимающе улыбнулась.
— Можешь верить или не верить, но Пиетра как-то раз сказала мне, что именно она поддержала твою поездку в Гватемалу. Ей хотелось, чтобы ты реализовал свои детские мечты.
— Пиетра была президентом моего фанклуба, который всегда состоял из одного человека — нее.
— Ты забыл еще одного фаната.
— Кого?
— Своего дядю. Ты сам говорил, что был его любимчиком.
— Они с моим отцом были хорошими друзьями. Он просто хочет, чтобы я заменил ему брата.
— Это объясняет ревность к тебе его сыновей.
Массимо молча наблюдала за тем, как Джулия укладывает малыша в кроватку. Она понимала куда больше, чем он ожидал.
— Думаю, с этого дня Ники лучше спать здесь. А то потом он не захочет уходить из моей комнаты.
Еще одно мудрое решение. Массимо подошел ближе и укрыл малыша одеяльцем,
— Массимо! — тихо позвала его Джулия. — Если ты занят, то я могу остаться, пока он не заснет.
Но Массимо никуда не хотел уходить.
— Я, пожалуй, составлю тебе компанию.
После долго молчания Джулия сказала:
— Он такой милый, правда? Не могу поверить, что он будет жить без...
— Не думай об этом, — сказал он и, уступив своим чувствам, нежно обнял ее.
— Малыш совершенно беспомощен, — прошептала Джулия и уже через секунду плакала, уткнувшись Массимо в плечо.
— Но мы ведь находимся рядом с ним. Это самое главное, — нежно проговорил мужчина.
Желание успокоить Джулию заставило Массимо поцеловать ее в висок. Его губы коснулись золотистых волос, в которые ему так хотелось зарыться.
— Да, мы присматриваем за ним сейчас и сделаем все от нас зависящее, чтобы ему было хорошо, но Пиетра и Шон были так счастливы со своим малышом...- пробормотала Джулию и еще сильнее прижалась к Массимо.
Вначале, они просто хотели утешить друг друга. Но уже через несколько секунд их долго скрываемые чувства вырвались наружу. И когда Массимо наконец нашел чувственные губы Джулии, он понял, что это было именно то, чего ему так не хватало все последние дни. И неважно, станет девушка сопротивляться или нет, от одного поцелуя ее не убудет. Если устроит скандал, он извинится. Даст пощечину... тоже извинится.
Но уже в следующее мгновение Массимо почувствовал ее ответ на его ласки. Один поцелуй перерос во второй, в третий, пока Массимо не потерял им счет. Джулия даже не подозревала, какой эффект производила на него. Она разожгла в нем пожар.
Джулия с трудом заставила себя отстраниться, не резко, а медленно, будто просыпалась от долгого сна.
— Не волнуйся о том, что сейчас произошло, — прошептала она. — Ни тебе, ни мне этого не нужно. Тебе, потому что ты уже достаточно взрослый и многое испытал, а я еще слишком молода и не знаю, чего хочу. Очевидно, что нам нужно было излить наше горе. И теперь, надеюсь, тебе полегчало. Мне, например, очень.
Джулия застала Массимо врасплох. Пока он стоял, пораженный до глубины души этими словами, глаза Джулии загорались ярче с каждой секундой.
— Прости за все то, что я наговорила тебе в отеле. Меня может извинить только боль, которую я испытывала, — продолжила она.-- Спасибо за доверие, несмотря на то, что Шон не упомянул меня в завещании. Ты очень хороший человек. Спокойной ночи.
Поднявшись на цыпочки, Джулия поцеловала его в губы и направилась к двери.
— Подожди, — позвал ее Массимо.
Джулия обернулась у самой двери.
— Мне нужно кое-что сказать тебе.
— Слушаю.
— Шон и Пиетра непременно сделали бы тебя опекуном, если бы они не боялись, что ваша мать все испортит. Твой брат сказал следующее: «Не могу позволить ей испортить еще один брак». В комнате повисла тишина.
— Почему ты сразу мне об этом не сказал?
Она задала вопрос тихо, но Массимо услышал скрывавшуюся за ним боль.
— Потому что тогда я тебя не знал. А еще я дал обещание.
