— За Дага не беспокойся. Он знает правду. Как насчет того, чтобы почитать мне очередную главу о дядюшке Скрютейпе? Конечно, после того, как я выполню все твои задания. Мы как раз вчера подошли к самому интересному, а ты сказала, что я должен спать.
На Зака сердиться невозможно, решила Мишель. Он всегда такой рассудительный, с его логикой вообще невозможно бороться.
Уже перед сном он сказал:
— Когда я был в больнице, мою почту присылали в офис. Сегодня утром Даг принес ее. Теперь, когда я дома, я попросил присылать мне сюда все документы. Начиная с понедельника, я попрошу тебя, Мишель, забирать почту из ящика, который там, сзади. Шерилин сказала, что ты свою почту тоже перевела на мой адрес. Ключ от ящика на моем кольце с ключами.
— Я как раз собиралась просить тебя об этом, — кивнула она. — Могу я что-нибудь еще для тебя сделать, прежде чем пожелаю спокойной ночи?
Ему давно пора было бриться. Но темная щетина делала его еще опаснее, еще привлекательнее.
— Если бы ты раздвинула шторы и двери и посидела немножко со мной в темноте, мы бы вместе понаблюдали за океаном.
Сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди.
— Может быть, несколько минут.
Она впустила в спальню океанский ветер и выключила свет.
— Иди и ложись так, чтобы смотреть, не напрягая шею.
Вполне разумное предложение. Если она последует ему без возражений, он не догадается, какие вихри бушуют в ней. Сделав несколько шагов, она сбросила босоножки и легла в ногах постели. И как можно дальше от него.
— Я хочу, чтобы ты расслабилась, — донесся из темноты низкий голос.
Получилось так романтически, что она зажала стон рукой.
— Океан гипнотизирует.
— Да, — выдохнула она.
— Я никогда не устаю смотреть на него. Когда я совсем поправлюсь, мы будем купаться в полночь. Это единственное, что мы не делали вместе, пока я рос.
Разговор об их прошлом — слишком личная тема.
— Наверное, к тому времени, когда доктор даст тебе разрешение купаться, я уже уеду.
— Посмотрим, что он скажет в пятницу.
Она лежала, с трудом сдерживая дыхание — из страха, что он догадается, что с ней происходит, когда он рядом. И вдруг она почувствовала, как его пальцы ощупывают браслет на лодыжке. Мурашки восторга разбежались по телу.
— Как приятно, что иногда ты все еще это носишь. Помню, я спрашивал Шерилин, что, по ее мнению, ты хотела бы получить по случаю окончания школы медсестер. Она ответила, мол, женщина всегда любят украшения. И тогда я начал каждый день после школы бегать на соседнюю стройку, чтобы заработать деньги.
Она недоверчиво вытаращила глаза.
— Женщина в большом магазине предложила мне серьги и ожерелья, но мне казалось, ничего тебе не понравится. Когда она увидела, что никак не может мне угодить, то спросила, красивые ли ноги у особы, которой я покупаю подарок. Я ответил, что у тебя красивые ноги. И тогда она мне показала золотой браслет на лодыжку. Вот он и есть.
До сих пор Мишель не сомневалась, что подарок купила Шерилин, а пятнадцатилетний Зак лишь подарил его ей.
— Я не знала историю браслета, но я всегда дорожила им. — Больше никаких тайн, решила Мишель. — Сегодня у тебя был длинный и трудный день. — Она тихо поднялась и всунула ноги в босоножки. — А завтра будет еще больше, потому что приедет семья. Пора спать.
Она сдвинула двери и шторы.
— Буду спать столько же, сколько проспишь ты.
— Спокойной ночи, Зак.
Мишель направилась в гостиную, зная, что сон еще долго не придет к ней. Там стоял большой дубовый шкаф, за дверцами которого скрывалась аппаратура: телевизор и музыкальный центр. Включив канал, который показывал старые картины, она свернулась клубком на кушетке. Напрасная надежда: хорошо знакомые фильмы не отвлекали ее от мучительных мыслей.
Это признание Зака! Она стала пересматривать события, связанные с Заком, после того, как Грэхем женился на Шерилин. Замечание о ее ногах тоже не проскользнуло мимо ушей.
Значит, он давно видит в ней женщину, а не только друга. Конечно, он не отличался от большинства пятнадцатилетних парней, которые обращали внимание на девушек. Но Зак был братом ее невестки. Мишель и в голову не приходило, что он может смотреть на нее как на женщину. Взаимопонимание сделало их дружбу особенно крепкой. Оно же и было движущей силой их отношений. Или она просто так думала?
Мишель сняла с лодыжки браслет и положила его на ладонь. Такая аккуратная вещица. Но она отражала намерения и планы Зака.
Если подросток сделал такое заключение, это значит, какое-то время он присматривался к ней, смотрел, что она носит.
Зак умел видеть красивое во всем. Он выбирал лучшее из возможного. Его дом — наглядный тому пример.
Какой вывод она может сделать из того, что узнала? Ей показалось странным, если не значительным, что после стольких лет он вдруг рассказал эту историю. После окончания медицинской школы она надевала браслет сотни раз. И он много раз видел его у нее на ноге. Если ему никогда не хотелось рассказать ей раньше, то почему сейчас?..
Зак ничего не делал просто так, без причины. Мишель не знала другого человека, настолько зрелого, сосредоточенного на поставленной задаче, с потрясающей самодисциплиной, как Зак. В этом состояла часть его очарования. Сложного и многогранного. Вот он — непроницаемо таинственный, а в следующую минуту — веселый и любящий.
Ее мысли только о нем! Мишель с досадой поднялась с кушетки и выключила телевизор.
Надо попытаться заснуть. Она и не заметит, как наступит утро. Может быть, если лечь на кровать и укрыться простыней, то придет сон.
Но что бы она ни делала, все напоминало о Заке. Она лежала на кровати королевского размера, которую купил
Она дрожала под простынями. Что ей делать с ним?
В какой-то момент пришло забвение. Потому что следующее, что она осознала, был звонок ее часов. Семь. Пора вставать.
Мишель приняла душ и вымыла голову. Потом высушила волосы феном, покрасила губы темно- розовой помадой.
Воспользовавшись свободной неделей, она купила несколько туалетов, чтобы пополнить свой гардероб. Один из них — прямые брюки в полоску по диагонали цвета овсяной каши и бледно-голубая рубашка с рукавами три четверти, сужающаяся книзу. Она надела новый костюм и отправилась в кухню. В полдень они будут есть жареную свинину, поэтому ее надо поставить в духовку. Пройдя к морозильнику, Мишель достала несколько консервных банок. Все подготовив, она зашагала в комнату пациента.
— Зак! — воскликнула Мишель, обнаружив, что он выходит из ванной. — Почему ты не позвал меня, если захотел встать?
Он стоял, не опираясь на дверь, и был свежевыбрит.
