Потом в один из дней в начале апреля случилось нечто, представившее соседскую семью в новом, удивительном свете. Минато-сан принес домой несколько маленьких черепашек для своих детей, и одну из них маленькая Томико отдала Лори. Этим же самым утром две девочки весело играли у края пруда, в то время как Марсия сидела на ступеньках веранды и наблюдала за ними.

Через ворота из другой части дома с важным видом вошел мальчик, Таро. Он был несколько крупнее и старше, чем Лори, и в нем чувствовалось высокомерие юного японца по отношению к женщинам. Несколько минут он стоял, наблюдая за девочками, сделал им несколько поддразнивающих замечаний по-японски. Лори взглянула, неуверенно улыбнулась, он состроил ей гримасу. Потом со спокойной уверенностью он наклонился над младшей сестрой, взял черепах и покидал их в пруд. Лицо Томико сморщилось, к глазам подступили слезы. Но когда она потянула его за рукав, умоляя достать ее любимиц, Таро грубо толкнул ее на траву.

Томико залилась слезами, но Лори, всегда ненавидевшая несправедливость, устремилась в бой. Таро повернулся к девочкам спиной и важно шествовал к воротам, когда Лори бросилась вслед за ним. Она как снаряд из катапульты ударилась об него, попав в середину спины с такой силой, что у него захватило дух. Он споткнулся, и вот она была уже на нем, как фурия, молотя по нему кулаками, пока он, напуганный, не упал на землю. Когда он упал лицом вниз, Лори уселась на него верхом и стала колотить головой о землю.

— Ты злой! — кричала Лори. — Ты просто большой злой японский мальчишка!

Марсия наблюдала эту сцену со смешанными чувствами отвращения и изумления. Таро получил по заслугам. Но когда он завопил от боли, Марсия решила, что должна прийти ему на помощь.

Она встала, собираясь идти к нему, но на крики Таро подоспела помощь из соседнего дома. Чийо Минато промчалась в ворота в развевающемся кимоно, взметнувшемся выше колен, совершенно не похожая на японку и на леди. Она подбежала к детям и стащила Лори с Таро.

— Что ты делаешь? — закричала она по-английски, взволнованно тряся девочку. — Что ты делаешь с моим сыном?

На мгновение Марсия была так удивлена, что не могла сдвинуться с места. Изящная японка Чийо неожиданно на западный манер несется через сад в развевающемся кимоно и разражается потоком слов с совершенно американским акцентом — было отчего удивиться!

Но теперь Лори тоже плакала, в основном от отвращения. Марсия быстро подошла к ним.

XI

— Я прошу прощения, если Лори обидела Таро, — сказала Марсия Чийо, — но, боюсь, что ваш сын был неправ. Он был груб со своей маленькой сестренкой и побросал ее черепах в пруд.

Казалось, что при виде Марсии Чийо опять застыла, и лицо ее приняло свое обычное выражение. Она непонимающе смотрела на нее, но маска была надета слишком поздно, сказанного не воротишь.

— Вы знаете английский, не так ли, миссис Минато? — с любопытством спросила Марсия. — И вы говорите на нем без того акцента, который бывает у людей, которые учат его как иностранный язык. Вы американка японского происхождения?

Чийо отвернулась от нее и не сразу ответила. Она вытерла слезы Таро и успокоила плачущую Томико. Лори с отвращением отряхивалась, все еще ворча. Нелегко было разозлить мягкую Лори, но раз уж ее вывели из себя, то она разошлась вовсю.

— Он думает, что из-за того, что он мальчик, он может делать все, что хочет, а мы, девочки, все стерпим, — кричала она. — Но в Америке мы так не делаем. Я не люблю мальчишек, которые дразнятся.

Таро поглядел на Лори и убежал домой.

— Он больше нас не побеспокоит, — сказала Лори Томико. — Давай посмотрим, не удастся ли нам выудить черепах из пруда. Видишь, вот одна плывет к камню на этой стороне.

Чийо глядела, как девочки снова пошли играть, и потом неохотно повернулась к Марсии.

— Я больше не говорю много по-английски. Иногда это происходит, когда я этого меньше всего ожидаю.

Лицо Чийо имело восхитительную форму дынного семечка, удлиненную и овальную, ее кожа была белой, глаза немного раскосые и очень темные. Она выглядела такой изящной и прелестной, такой настоящей японкой в своем сером кимоно с изображением белого бамбука, что слова, которые она говорила, казалось, все более и более не соответствовали ее облику. Сотня вопросов и сомнений возникла в голове у Марсии. Если эта молодая женщина так хорошо говорит по-английски, то было более чем вероятно, что ей следует интересоваться американцем, который давно не был на родине.

Болезненная вспышка ревности охватила Марсию и вызвала такое любопытство, что ее даже немного замутило. Желать узнать… все. И в то же время понимать, что это знание могло бы причинить ей невыносимую боль — это слишком сильно взволновало ее. Все же ей удалось улыбнуться Чийо. Неважно, каков будет результат, она не упустит такую возможность.

— Вы не зайдете в дом, чтобы немного побеседовать со мною? — спросила она. — Кот выпущен из мешка. Вы не сможете засунуть его обратно.

Губы Чийо слегка задрожали, как будто она была близка к слезам.

— Я — я не должна заходить, — начала она, но Марсия легонько коснулась рукава ее кимоно.

— Пожалуйста, пойдем. Там не будет никого, кроме меня. Суми-сан принесет нам чаю.

После минутной нерешительности Чийо позволила себя уговорить. Она сняла на пороге свои гета и двинулась по полированному полу самой скромной голубиной походкой настоящей японской леди. Марсия провела ее в более уютную спальню, которую она большей частью использовала теперь как гостиную.

— Здесь нам будет удобнее, — сказала она. Попробуйте сесть в эту качалку, это мое любимое кресло.

Чийо скованно села, глаза ее были опущены, лицо лишено выражения. Марсия подозревала, что Чийо далеко не так спокойна, как кажется.

— Вы носите кимоно так грациозно, — сказала Марсия. — Так много японок предпочитают западные платья. Но вы носите его так, как будто с детства привыкли к этому виду одежды.

— Мой муж предпочитает старые обычаи, — мягко сказала Чийо.

Несмотря на то, что в ее речи чувствовался американский акцент, она говорила немного скованно, как будто редко пользовалась английским в последние годы.

— Мне нравится кимоно, — добавила она. — Оно напоминает мне, что я — японка, — она посмотрела на Марсию в упор. — Я хочу быть только японкой.

В ее словах был почти вызов, и Марсия подыскивала слова, чтобы успокоить ее.

— Почему нет, если так вам нравится? Но вы некогда были американкой?

— Американкой по рождению, — быстро сказала Чийо. — Американкой японского происхождения, мои родители — японцы. Мы жили в Сан-Франциско до тех пор, пока мне не исполнилось одиннадцать лет.

— Я живу через залив, в Беркли, — сказала Марсия. Чийо кивнула своей гладкой черной головкой.

— Да, я знаю.

Суми-сан принесла чай и поставила его на низкий столик между двумя женщинами. На лице не было никакого удивления. Марсия представила, какое бурное обсуждение начнется на кухне, когда она вернется.

Марсия разлила зеленый чай и предложила гостье соленые семби, которые были похожи на маленькие коричневые крекеры для коктейля. При всем своем внешнем спокойствии, она чувствовала себя взвинченной, взволнованной и в то же время усталой. Чийо не должна догадываться о том, какое любопытство она вызывает у Марсии, как жаждет Марсия отбросить завесу таинственности, висящую между двумя половинами дома. Неприятный огонь ревности угас. Или, по крайней мере, она надеялась, что он

Вы читаете Лунный цветок
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату