поняла, что причиной его гнева могло быть что угодно, но только не она.
Чай принесли быстро и с ним маленькие пирожные в виде цветов, с прослойкой из сладкого соевого повидла.
По мере того, как Марсия пила, очень горячий чай быстро согревал ее после прохладного дождя. Ее холодные пальцы с благодарностью держали теплую чашку.
— Вы приняли решение? — неожиданно спросил Алан. — Собираетесь ли вы расторгнуть свой брак с Джеромом Тальботом?
— Мой брак с Джеромом фактически расторгнут давным-давно, — ответила она. — Я приехала сюда, чтобы спасти то, что осталось.
— Тем не менее, вы все же приехали в Японию. Вы были увлечены одним человеком. Вы приехали сюда, будучи влюбленной в него.
— Это правда, — печально произнесла она. — Я долгое время слепо искала то, чего в действительности не было. Рано или поздно я должна была остановиться. Я не могла больше любить его, когда узнала, как он изменился, каким он стал в действительности.
Он ничего не сказал, и она почувствовала, что он ждет. Она должна как-то все объяснить. Она должна быть честной по отношению к себе, насколько это возможно.
— Когда вы долгое время к чему-то стремитесь и потом обнаруживаете, что цели у вас больше нет, то остается сделать только одно, — сказала она. — Вам следует некоторое время тихо постоять. Абсолютно тихо, как будто вы в вакууме. Может быть, некоторое время вы вообще будете бояться любого движения, потому что движение означает боль, а у вас было достаточно боли. На самом деле вы просто не хотите больше ни к чему стремиться.
Он потянулся через стол и взял ее руки в свои. Она тихо продолжала, глядя ему прямо в глаза:
— В тот день, когда мы устроили пикник во дворце, я побыла в тишине. Я боялась двигаться в любом направлении, и в тот день во мне был своего рода покой, потому что я была с вами.
— Я понимал, что вы были не готовы, — сказал он. — Но я не мог быть уверен, что вы когда-нибудь будете готовы. Я приехал сюда, чтобы узнать.
— Но не пустота мне нужна. Я хочу снова двигаться, снова чувствовать. Но не с закрытыми глазами. Я не хочу больше слепо стремиться к тому, что является только частью моего собственного воображения.
— На этот раз вы будете в безопасности, — мягко сказал он. — Я жду вас, Марсия.
— Мне нужна не только безопасность, — ответила она ему. Он наклонился через маленький столик, взял ее лицо в свои руки, и на этот раз в его поцелуе не было ни гнева, ни нетерпения.
Дождь все еще шел, когда они оделись и отправились назад в гостиницу. Они шли, тесно прижавшись друг к другу в сухом маленьком мире под японским зонтиком, и Марсия знала — что бы ни ждало их в будущем, она будет помнить эти мгновения, как особенно счастливые.
Один раз, когда они миновали поворот, мимо них прошел фермер в соломенном дождевике и в потрепанной соломенной шляпе, который косо посмотрел на них. Марсия тихо рассмеялась, вспомнив о значении зонтика в японской живописи.
Они спустились вниз к гостинице гораздо быстрее, чем поднялись. Алан прошел с нею на веранду, где горничные выбежали навстречу, чтобы помочь ей раздеться. Они причитали над мокрыми носками и влажной одеждой Марсии, унесли плащ, все время что-то бормоча. Но ей показалось, что они пытаются ей что-то сказать. Нечто такое, что их очень взволновало.
— Вы не подождете, пока я сбегаю наверх? — спросила Алана Марсия. — Может быть, Чийо сможет перевести.
Он сел на край веранды, и она поспешила наверх мимо собственной пустой комнаты в комнату Чийо. Но ни Чийо, ни Лори не было видно. Одна из горничных пошла следом за Марсией и начала жестикулировать, как будто пытаясь объяснить, что Чийо и Лори ушли.
Озадаченная Марсия прошла в свою комнату и огляделась в поисках записки, которую могла оставить Чийо. Вещи Лори были собраны, и ее чемодана не было. Пока она, неожиданно испуганная, стояла там, в поисках подходящего объяснения, она услышала голос Алана, зовущий ее вниз.
— Марсия! Вас к телефону. Вы не могли бы спуститься и поговорить?
Задыхаясь, она добралась до телефона и услышала на другом конце провода голос Чийо.
— Мы в Мийяжима-гучи, — выпалила Чийо. — Через несколько минут мы сядем на поезд. Здесь Ичиро. Он приехал в Киото повидаться со мной и узнал, что я уехала в Мийяжима. Ваш муж послал за Лори, потому что не мог оставить мадам Сетсу и поехать сам. Тальбот-сан угрожал ему, что если он этого не сделает, то это будет ему стоить работы в Кобе. Я не смогла остановить Ичиро, поэтому будет лучше, если я поеду с ними.
— Но, Чийо, — в отчаянии начала Марсия.
Голос Чийо неожиданно стал еле слышным.
— Теперь я должна идти. Меня зовет Ичиро. Не беспокойтесь — я присмотрю за Лори. Но поскорее приезжайте в Киото.
Трубка замолчала. Марсия нетвердой рукой положила ее и повернулась к Алану.
— Мне придется вернуться обратно, — сказала она ему. — Я знала, что нам не удастся удрать так легко.
— Я поеду с вами, — успокоил ее Алан. — Быстро собирайте вещи. Следующим же поездом мы выедем в Киото.
XXIII
В этот день уезжали многие из отдыхавших здесь японцев, и на причале стояла толпа, пожелавшая проводить своих друзей до парома. На носу судна несколько веселых молодых людей кидали ленты серпантина в хорошеньких девушек в кимоно, стоявших на причале. Громкоговоритель вопил «Доброе старое время», и все были должным образом сентиментальны.
Марсия стояла рядом с Аланом у поручней и следила за тем, как уплывает назад Мийяжима, как будто там оставалось ее сердце. Меж деревьев она видела крыши дворца, расположенные выше павильона с колоколами и чайный домик с его наклонной поддерживающей стеной, где они с Аланом сидели и разговаривали так, как будто те проблемы, с которыми они столкнулись, можно было легко разрешить. Там оставался берег с сотней каменных фонарей, с симпатичным храмом и знаменитым красным тории, стоящим в воде. В глазах ее не было слез — было не время плакать. Теперь ей нужны были все ее силы для того, чтобы достойно встретить то, что ждало ее впереди.
Она чувствовала, что это должно было случиться, потому что дом притягивал ее к своей тайной жизни, такой странной и скрытой от мира. Теперь она должна была встретиться с ним лицом к лицу, чтобы вырваться из его власти раз и навсегда.
Цветные ленточки серпантина оборвались и упали в воду; мокрые и потерявшие вид, они тянулись за паромом.
Алан увел ее от поручней, и они нашли места в каюте, где и просидели до тех пор, пока паром не пристал к острову Хонсю.
Они мало разговаривали. Алан был серьезен и задумчив, он без лишних вопросов понимал, что она должна вернуться домой, что она должна быть с Лори.
Один раз он сказал:
— Не сдавайтесь. Есть выход из этого положения. Мы его найдем.
Она не ответила. Казалось, что ничто не может решить ее проблемы. К тому времени как медленная и неповоротливая машина закона сдвинется с места, Лори может быть потеряна для нее навсегда, и, что еще более страшно, потеряна для себя. Марсия понимала только одно — она должна вернуться в этот дом в Киото. Она не смела думать об Алане. Она не смела искать утешения в прикосновении его рук или в