XXIV
Она не знала, в какое время Джером вернулся домой этой ночью, поскольку она сама тотчас же уснула. Марсия спала тяжелым сном до тех пор, пока утренний свет не осветил комнату. Тогда она сразу проснулась. Сев на постели, она увидела остатки увядших цветов на полу возле стула, там, где они упали, и поняла, что сегодня она должна оборвать последние нити, привязавшие Лори — и ее тоже — к этому дому. Лори слышала, как мать зашевелилась.
— Мой отец дома? — спросила она, и в голосе ее была новая нота страха.
— Я не знаю, — ответила Марсия.
— Если он дома, я должна его видеть? — продолжала Лори. — Он отнимет меня у тебя, как он сказал?
— Больше никогда, — мягко сказала ей Марсия. — Оставайся пока в постели, дорогая. Сначала я сама с ним повидаюсь.
Джером завтракал, когда она вошла в столовую.
— Доброе утро, — поздоровался он и язвительно спросил: — Так ты решила в конце концов вернуться в Киото?
Она немного дрожала, но ответила ему ровным голосом:
— Разумеется, я приехала за Лори, — не было смысла упрекать его за его действия. Он был бы глух к ее словам.
Он пожал плечами и отодвинул свой стул.
— Как хочешь, дорогая.
— Я собираюсь увезти ее домой в Штаты, — сказала Марсия. — Я хочу поговорить с тобой об этом.
По пути к двери он задержался возле нее.
— Ты ведь никогда не понимаешь, когда заходишь слишком далеко, правда? Ты не понимаешь, когда нужно уступить?
— Я не собираюсь уступать, — сказала она. — Я должна поговорить с тобой.
— Извини, не сегодня утром, — ответил он и равнодушно прошел мимо нее к двери.
Несколько минут спустя он ушел из дома, и Марсия позвала Лори завтракать.
Позже этим же утром ее пришла навестить печальная и подавленная Чийо, и Марсия рассказала ей о том, что минувшим вечером Харука прошла на эту половину дома и оборвала цветы на лунном цветке.
Чийо огорченно опустила голову.
— Некоторое время назад она забрала ключи у Тальбот-сан и не отдает их обратно, и я не знаю, где она их прячет.
— Я видела ее лицо, — тихо промолвила Марсия.
— О — со десу, не, — сказала Чийо, переходя на японский. Эта фраза означала «это так». — Мне очень жаль — лучше ее не видеть. Когда меня не было, она была больна. Теперь я знаю, как она во мне нуждается. Я очень прошу меня извинить за то, что случилось в Мийяжиме. Я ничего не могла сделать.
— Я понимаю, — ответила Марсия. — Что с Ичиро?
— Именно о нем я и пришла вам рассказать. Сегодня утром он уехал назад в Кобе. Другого выхода нет. Через неделю или две я последую за ним.
— Это наилучшее решение, — согласилась Марсия. — Но как с мадам Сетсу?
— Она поедет со мной, — сказала Чийо. — Я уже говорила с ней, и она согласна.
— Она хочет покинуть этот дом, покинуть Джерома? — удивленно спросила Марсия.
— Она понимает больше, чем я думала. Она говорит, что не может мне позволить пожертвовать жизнью и моим счастьем ради нее. Она никогда не простит себе, если из-за нее между мной и Ичиро будут разногласия. Она также понимает, что она отвлекла Тальбот-сан от той большой работы, которую ему следует делать.
— Что она имела в виду?
— Она говорит об этом с большим пониманием, — продолжала Чийо, — и мне было стыдно, потому что я не знала о ее мыслях и о ее чувствах по этому поводу. Она помнит, что когда Тальбот-сан впервые приехал в Японию, он был увлечен проектами, которые волновали его. Он хотел сделать работу, которую считал своим долгом из-за бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Он собирался посвятить себя работе по мирному использованию атомной энергии. Он собирался работать здесь, в Японии, вместе с японскими учеными, которых он столь уважал.
— Да, это верно, — подтвердила Марсия. — Но почему он бросил эту работу? Что изменилось?
— Харука изменила его, — голос Чийо был печален. — Она не хотела этого, но он смотрел на нее и страдал. И с течением времени, в процессе своей работы он видел ужасные страдания многих других людей. Он видел человеческие существа, столь сильно покалеченные и деформированные, что хирургические операции и пересадка кожи ничем не могли им помочь. Он начал уделять все больше и больше времени лабораторным исследованиям по созданию средств регенерации кости и тканей. Ему хотелось верить, что такое средство можно найти. Он не понимал, что это дело других людей, что он движется назад, вместо того, чтобы идти вперед. Он смотрел на Харуку, и его ум был одержим идеей найти средство регенерации, им двигало не одно желание. Его настоящая работа была забыта. Люди, которые считали за честь работать с ним, покинули его и занялись своими проектами. Долгое время он оставался в лаборатории один, работал в чужой для него области, пытался изучить другую область науки.
— Безуспешно? — догадалась Марсия.
— Да. Он стал очень злым и резким, и все дальше и дальше шел один по своей дороге. Наконец он бросил это дело и стал работать с докторами, которые знали больше, чем он, но все время безуспешно, поскольку его знания и его талант относились к другой области.
— Харука все это знала?
— Она знала и страдала из-за того, что знала. Но она не могла вернуть его на прежний путь. Теперь ей кажется, что я дала ей нужный ответ. Если она уйдет из его жизни, возможно…
— Я поражена, — откликнулась Марсия.
Решение казалось слишком простым, а реакция Джерома могла быть очень бурной.
— Единственный способ — это попробовать, — сказала Чийо. — Как только мы будем готовы, мы уедем в Кобе. Чего я сейчас боюсь — так это сказать об этом Тальбот-сан. В прошлом он всегда был добр ко мне. Но я думаю, что он не будет добр, когда я скажу ему об этом.
Марсия быстро приняла решение.
— Позвольте мне рассказать ему, — предложила она. — Я должна обсудить с ним и другие дела. Не беспокойтесь, Чийо. У меня есть план. Теперь возвращайтесь к Харуке и скажите ей, что все будет хорошо.
В глазах Чийо стояли слезы.
— Спасибо. Вы хороший друг.
Марсия проводила ее до ворот и вернулась в пустой дом. Больше она ничего не могла сделать, ничего не могла предпринять до тех пор, пока Джером не вернется домой. Она могла только надеяться, что тогда она сможет выполнить данное Чийо обещание.
Джером весь день не возвращался. В сумерках, когда Лори играла в саду с Томико, Марсия поднялась наверх взглянуть на лунный цветок и увидела, что еще два бутона медленно открываются. Она удивленно смотрела, как медленно разворачиваются их кремовые лепестки. Медленно, почти незаметно, прямо у нее на глазах. Казалось, что бутоны сначала разбухли, потом с легким щелчком освободились лепестки, и цветы открылись навстречу сумеречному свету.
Услышав звонок у ворот, она спустилась вниз, чтобы встретиться с Джеромом. Он увидел, что она ждет его в сумерках холла.
— Я полагаю, ты все еще хочешь поговорить со мной? — спросил он. — Хорошо, давай покончим с
