— Она предложила мне неплохие деньги, если я как можно скорее увезу вас из Бэском-Пойнта. Посоветовала мне поухаживать за вами, очаровать вас, жениться, если надо. И побыстрее, пока капитан не заставил жениться Брока. На дочери Карри Коркоран и Натаниэля Хита. Похоже, она считает, что дочери должны отвечать за грехи отцов.
В глазах у него плясали веселые огоньки. Выражение моего лица рассмешило его.
А я могла только таращиться на него и негодовать. Я начала было доверять Яну Прайотту, уважать его смелые и честные оценки домочадцев капитана Обадии. Теперь мне показалось, что меня предали.
— Вот, значит, как… — холодно произнесла я. — Значит, просьба помочь мне уехать и ваше согласие были вызваны не сочувствием и дружеским расположением. Вы просто дурачили меня за деньги, что вам обещала миссис Маклин. Ничего удивительного, что вы рассердились, когда нас с Броком обвенчали.
Он ничуть не смутился и громко рассмеялся.
— Когда вы сердитесь, Миранда, вы перестаете быть хорошенькой. Вы становитесь сказочно красивой. Но поскольку я с вами совершенно искренен, замечу, что я не стал бы выполнять просьбу миссис Маклин только ради денег. Хотя я весьма уважаю деньги, потому как у меня их никогда не было. Однако вы оказались искушением и сами по себе. Времени не хватило. Вы очертя голову кинулись на шею Броку.
— Я не хотела выходить за него замуж! — воскликнула я. — Капитан умирал. А все были настроены против меня. Я не могла выдержать такой натиск в одиночку…
— И к тому же теперь ваши проблемы решены, не правда ли?
Я видела, что Ян не шутит, и поняла, что он относится ко мне так же, как и Брок. В растерянности я засомневалась, уж не правы ли они. Может, я просто обманывала себя? Может, я хваталась за соломинку, спасаясь от убогой жизни, которая ждала меня в Нью-Йорке?
Почувствовав мое смятение, Ян пересек комнату и положил руку мне на плечо.
— Не обращайте внимания на мои колкости. Наверное, это самозащита. Иногда я захожу слишком далеко. Признаюсь, я сперва отнесся к вам с предубеждением. Но потом узнал вас получше. — Впервые я заметила в его глазах искреннюю симпатию и что-то вроде сожаления. Он убрал руку и отошел. — В любом случае, Миранда, не казнитесь вы так. Кто знает, что движет нами всеми? Капитан дал мне шанс. Но я сумел воспользоваться им только потому, что был к этому готов. Сибилла Маклин всегда смотрела на меня свысока, а мне никогда не нравились ни она, ни ее сын. Но они, может быть, тоже рабы обстоятельств. Да и вы, Миранда, — в вашем теперешнем положении…
И снова Ян Прайотт показался мне загадкой. Он то раздражал меня, то снова завоевывал мою симпатию. Это противоречие мешало мне полностью довериться ему. Если бы мы встретились с ним не в этом сумасшедшем доме, а в другом месте, я инстинктивно полностью доверилась бы ему. Но то, как со мной здесь обходились, заставило меня относиться настороженно даже к тем, кому мне хотелось довериться.
Видимо, он почувствовал мое смятение, но ничего не сделал, чтобы успокоить и ободрить меня, и почему-то это принесло мне облегчение.
Его предостережение, чтобы я не наживала себе новых врагов, вызвало в памяти попытку капитана предупредить о подстерегающих меня неприятностях. Я передала Яну Прайотту загадочные слова капитана, добавив, что Бэском, вероятно, пытался помочь мне преодолеть подводные рифы.
— Он сказал, что я знаю только половину правды и должна узнать остальное… — Эти слова только сейчас озарили меня. — Как вам кажется, может, это касается 'Морской яшмы'? Перед самой смертью капитан Обадия сказал, что он всегда хотел сделать что-то… Но умер, так и не сказав, что именно.
— Боюсь, он сказал вам недостаточно, — заметил Ян.
— И что-то еще… Что-то о китовой печати… Найти китовую печать, Что он имел в виду? Что такое китовая печать?
Ян подошел к письменному столу, выдвинул ящик и, взяв какой-то предмет, протянул мне.
— Вот, пожалуйста. Это и есть китовая печать. Хотя я понятия не имею, что подразумевал капитан.
Печать была вырезана из китового уса в виде женской руки, приклеенной к деревянному основанию. Изящная рука с кокетливой кружевной манжетой на запястье и тоненьким колечком на пальчике. Сжатая ладонь служила ручкой для деревянной печати.
Я перевернула ее — на деревянном основании был вырезан рельеф кита.
— А для чего она? — спросила я.
— Не знаю, о какой печати говорил капитан, — сказал Ян. — Наверное, тут немало таких. Если у китобоев был удачный день, когда случалось загарпунить морского исполина, то в судовом журнале на полях напротив записей об этом дне ставили штамп такой печатью. Если же киту удавалось ускользнуть, то часть печати закрывали и ставили отпечаток одного только хвоста. На китобойных судах всегда так делали.
Я снова перевернула прелестную вещицу и посмотрела на четкий силуэт кита. Но он ни о чем мне не говорил, и я вернула печать Яну.
— Я тоже не знаю, какую именно печать имел в виду капитан, но не собираюсь отказываться от поисков истины. Я не верю в то, в чем тут обвиняют моего отца.
Взгляд Яна сказал мне, что он придерживается точки зрения Брока. Я оставила эту тему.
— Вы ведь выросли в Гавани Шотландца. Как вам удалось избежать карьеры моряка? — спросила я. — Вы не любите море?
— Не люблю? — Он смутился. — Да я предан ему всей душой! Но только на бумаге. Ах, какие путешествия я совершал на знаменитых клиперах!.. Но только в мечтах.
Я понимала, о чем говорит Ян, со мной ведь было то же самое.
— Мне всегда хотелось хотя бы разок побывать в таком путешествии, — вздохнула я мечтательно. — А вам?
Он усмехнулся.
— Предпочитаю чувствовать твердую землю под ногами, а в руках держать не штурвал, а резец или перо. Вода не моя стихия, я почти не умею плавать. Оставьте мне право на другое занятие, Миранда. He каждый мужчина из Гавани Шотландца должен становиться моряком.
Мы улыбнулись друг другу, между вами росло взаимопонимание. Он вернулся за стол, и я собралась уходить, чтобы дать ему поработать, как вдруг дверь библиотеки распахнулась и в нее ворвалась Лорел, взволнованная и запыхавшаяся.
— Вы должны немедленно прийти, мисс Миранда! Там собираются читать завещание капитана. Мистер Осгуд уже приехал, и он говорит, что нам всем надо ознакомиться с условиями завещания. Он хочет, чтобы вы тоже там были, и мне разрешили остаться, потому что капитан вроде как всем понемногу оставил.
Я глянула на Яна.
— Неужели я должна идти? Миссис Маклин наверняка будет неприятно мое присутствие.
— Если мистер Осгуд считает, что вам надлежит присутствовать, значит, надо идти, — заверил меня Ян. — Идите. А потом расскажете мне.
— А вы с нами не пойдете? Если капитан оставил вам наследство…
— Мне сообщат, когда будет нужно, — спокойно отказался Ян. — Вряд ли это срочно.
Лорел дергала меня за рукав.
— Ну пойдемте же! Капитан часто говорил, — заговорщицки сообщила она по пути, — что оставит мне нечто особенное. Что-нибудь, что будет напоминать мне о нем… Но я его и так никогда не забуду, — добавила она, посерьезнев.
Лорел продолжала тащить меня за руку. Я обратила внимание, что волосы девочки уложены в некое подобие прически, правда, несколько черных прядок уже выбилось из-под ленты.
— Кто тебя причесывает? — спросила я.
Лорел досадливо мотнула головой.
— Я сама. Когда мне этого хочется. Вообще-то меня должна причесывать миссис Кроуфорд, но она так дерет волосы, что лучше уж я сама.
Ну уж это я в силах изменить, подумала я, только сейчас предлагать свои услуги было бы некстати.
Все уже собрались в гостиной и ждали нас. Миссис Маклин сидела возле мистера Осгуда на диване
