Дасти был на седьмом небе от гордости.
Объясняя структуры взаимных фондов, Шеннон сравнила их с фруктовым салатом. Тут она заметила Митча — он стоял в дверях и недоверчиво наблюдал за ними.
— Привет, дядя Митч. А я изучаю экомику.
— Да? Отлично, старина, но тебе пора переодеться. Сегодня играем в футбол.
— Бегу. — Дасти поднялся. — Пока, Шеннон.
И мальчик помчался вверх по лестнице.
Митч скептически приподнял бровь.
— Что за экомика такая?
— Экономика. Мы с Дасти сравнивали наши оценки, и ему стало интересно, что же я изучаю в университете.
— Понятно.
Митч опустился на колени, чтобы помочь Шеннон сложить газету.
— Слушай, а почему ты решила вернуться в университет?
— Скорее, не вернуться, а начать учебу с нуля.
Шеннон аккуратно подровняла страницы и отнесла газету на кофейный столик.
— Когда я окончила школу, то совершенно не представляла, что же делать дальше. Учиться мне наскучило до смерти, и я решила пойти работать.
— И куда же?
— Сначала устроилась официанткой, потом работала в универмаге, продавщицей в отделе парфюмерии. — Шеннон улыбнулась. — Как видишь, старт для блестящей карьеры был взят не слишком удачно.
— А отец? Ведь ты же могла работать в его компании?
— Тогда мы не слишком ладили с папой. — При этом воспоминании Шеннон сразу погрустнела. — Только после моего развода мы по-настоящему сблизились. Тогда я и начала работать водопроводчиком, заинтересовалась этим делом, поняла, что хочу расширить нашу компанию. Но тут уж без знаний не обойтись. И я отправилась в университет, сдала вступительные экзамены.
— А долго тебе еще учиться?
— В следующем году получу диплом. Я ведь занимаюсь вечерами, а вечерний курс длится дольше. За теми, кто учится днем, мне не угнаться. Как ни вертись, а часов в сутках не хватает.
Митч молчал, но Шеннон казалось, она слышит, как вращаются шестеренки у него в голове.
— Так загружаться — это уж чересчур, — наконец заговорил он. — Целый день работаешь, три раза в неделю занятия. Неудивительно, что с тобой даже по телефону толком не поболтаешь, тебе все время некогда.
Куда это он клонит, подумала Шеннон.
— По-моему, для того, чтобы чинить трубы, вовсе не нужна степень бакалавра, — вкрадчивым, мягким как шелк голосом продолжал Митч. — И есть столько приятных способов проводить вечера, которые ты гробишь на занятия.
— Вот как?
Митч взял ее руку и несколько раз прикоснулся губами к ладони.
— Наверное, это чистейший эгоизм, но мне бы так хотелось проводить с тобой побольше времени. — Он легонько прикусил нежную кожу ладони, и Шеннон вздрогнула от необычного ощущения. — А тебе? Разве тебе не хотелось бы почаще бывать со мной?
Она едва заметно кивнула. Рядом с этим человеком она теряет разум.
— Поехали сейчас с нами, — предложил Митч.
— Посмотреть, как Дасти играет в футбол?
— Ага. Он будет в восторге, что у него есть еще один болельщик.
Вряд ли, подумала Шеннон. Мальчишка уже дал понять, что не собирается делить с ней своего дядю Митча.
— А Рейчел и Стефи, они тоже поедут?
— Обычно в дни футбольных матчей я отвожу их к своей сестре. — Он улыбнулся, словно в предвкушении чего-то приятного. — После игры забросим к ней Дасти и вдвоем отправимся куда- нибудь.
Ну, тут последует такая вспышка ревности, что ей несдобровать, мелькнуло в голове у Шеннон. Но она отогнала прочь неприятные предчувствия. Вечер вдвоем с Митчем — перспектива, против которой трудно устоять. Трудно, но необходимо. Они останутся наедине, и это приведет… Шеннон прекрасно понимала, к чему это приведет. Нет, она не готова к новому этапу в их отношениях.
— У меня другая идея — лучше.
Митч выжидательно взглянул на Шеннон.
— Вы с Дасти отправляетесь на футбол, Стефи отвозите к тете, а мы с Рейчел едем в город развлекаться — пообедаем где-нибудь и посмотрим кино.
Митч сразу сник.
— Да ты шутишь, Шеннон?
— И не думаю. — Действительно, Шеннон говорила вполне серьезно. — Девочка чувствует себя одинокой, Митч, и очень тоскует по матери. Пусть немножко развеселится — хотя бы на несколько часов.
Митч задумчиво посмотрел на Шеннон.
— Ты права, дорогая. Рейчел такая славная девчушка, такая спокойная, разумная, мне и в голову не приходило, что с ней что-то не так. — В глазах его мелькнула боль, и он торопливо отвернулся. — Может, я на самом деле не способен воспитывать детей, Шеннон? И мне лучше отправить их к бабушке и дедушке?
У Шеннон сжалось сердце, когда она увидела его растерянный взгляд.
— Что ты, Митч, ни с кем детям не будет так хорошо, как с тобой. — Повинуясь внезапному порыву, она обняла его и привлекла его голову к своей груди. — Они тебя обожают, поверь.
И я тоже, добавила она про себя. И я тоже.
— Рейчел, зайчик, просыпайся. Мы уже дома.
Шеннон открыла дверцу машины и вытащила сладко позевывавшую малышку. Тонкие ручки обвились вокруг ее шеи, и на Шеннон накатила теплая волна. Как приятно заботиться о таком маленьком, беззащитном существе. Какое странное, волнующее ощущение. Неужели материнский инстинкт? Да нет, вряд ли. Шеннон ведь сама решила, что этот инстинкт — выдумка, а если это и не так, все равно она его начисто лишена. История с Труди убедила ее в этом.
— Я сама… — пробормотала Рейчел и тут же уронила головку на плечо Шеннон.
Захлопнув ногой дверцу машины, Шеннон с девочкой на руках поднялась на крыльцо. Из дома доносились гудение самолетов, автоматные очереди и возбужденные выкрики. Шум такой, что весь квартал можно перебудить. Наверняка Митч смотрит по телевизору какой-нибудь старый боевик, решила Шеннон. Она неловко нагнулась, одной рукой прижимая к себе сонную Рейчел, и повернула ручку двери.
Тихонько закрыв дверь, Шеннон уже хотела подняться в детскую, но вдруг остановилась. То, что творилось в гостиной, ее просто поразило. Митч смотрел телевизор, это верно, однако вовсе не старый боевик. На экране мелькали разноцветные причудливые персонажи какого-то мультфильма: космические корабли с огромными, как у летучих мышей, крыльями, робот-горилла, с аппетитом жующий куски железа, и целый выводок каких-то непонятных существ, вооруженных маленькими ракетами — кажется, при помощи этих ракет они собирались победить мировое зло. Рядом с телевизором жужжал видеомагнитофон, а Митч Уилер, взрослый мужчина, усевшись на полу, с упоением поедал воздушную кукурузу. Время от времени он издавал довольные возгласы, точно шестилетний мальчуган, получивший все удовольствия сразу.
Шеннон на минуту лишилась дара речи.
Что ж, у каждого свои слабости, решила она. Когда Митч играет на гобое, это намного страшнее.
Рейчел приподняла головку, покосилась на экран и зевнула.
— Дядя Митч, мы смотрели «Бемби», а потом ели пиццу и сливочную помадку, и… — Новый зевок не
