— Это все из-за той женщины, не так ли? Из-за нее ты потерял уважение к своей жене и подвергаешь опасности жизнь своей дочери.
— Я не собираюсь на это отвечать.
Ричард отвернулся, но Маккейд резко схватил его за плечо.
— Я этого не потерплю, Ричард. Ты не имеешь никакого права очернять память моей дочери своим недостойным поведением. Существуют законы, защищающие детей от непристойного поведения их родителей.
— Непристойного поведения? — Ричард стряхнул руку Маккейда и потрясенно уставился на тестя. — Я, наверное, ослышался…
— Нет, не ослышался. Если ты искренне полагаешь, что я отступлю и позволю тебе продолжать эту непристойную интрижку на глазах моей внучки, то ты ошибаешься!
— Вы угрожаете мне, Маккейд? — Сжав кулаки, Ричард встретил сердитый взгляд тестя, побледнев от ярости. — Если вы предпримете хоть что-то, чтобы запятнать репутацию мисс Морей, я лично запихну трубку так глубоко вам в глотку, что она останется там до конца вашей ничтожной жизни.
— Как ты смеешь разговаривать со мной таким тоном?
— А как вы смеете оскорблять женщину, на которой я собираюсь жениться?
Маккейд остановился, как будто его ударили, и в его изумленных глазах Ричард увидел отражение своего собственного потрясенного лица. Слова вырвались у него непроизвольно, он даже не успел об этом подумать.
Конечно, Ричард не исключал повторный брак, но всегда только в неопределенном будущем. Когда он услышал свой голос, так решительно произносящий подобные слова, это было для него таким же шоком, как и для его тестя.
Мертвенно-бледный Маккейд, покачнувшись, коснулся своего лба, как будто собираясь упасть в обморок.
— Ты не можешь говорить это всерьез.
— Я еще никогда в жизни не говорил серьезнее. — Чувство эйфории унесло гнев и замешательство, наполнив Ричарда такой легкостью, что ему казалось, будто он вот-вот воспарит к облакам. — Си Джей — замечательная женщина. Она очень подходит Лизе. Она подходит мне. Я хочу, чтобы у нас была семья, и если она не откажется, то так и будет.
Огонек надежды осветил глаза Маккейда.
— Значит, мисс Морей еще не согласилась на твое… э-э-э… лестное предложение?
Оптимизм Ричарда исчез, как воздух из сдувшегося шарика.
— Она согласится, — ответил он, но в его голосе было гораздо больше уверенности, чем в сердце. Он добавил бы что-нибудь еще, более убедительное, если бы взгляд его тестя не остановился на чем-то за спиной Ричарда. Он обернулся.
В дверях стояла Лиза, ее огромные глаза были наполнены слезами, а губы дрожали.
— Нет! — закричала она. — Ты не можешь, папа, ты не можешь это сделать! Я не позволю тебе!
Рыдая, девочка убежала в коридор и хлопнула дверью комнаты.
— Она просто умница. — Маккейд даже не пытался скрыть свое восхищение реакцией внучки. Он покачался на пятках и сжал холодную трубку зубами. — Вся в мать!
— Я не знаю, Бобби. Во всем этом было что- то жуткое, как будто дух бедной женщины поднялся из могилы или что-нибудь вроде того.
Бобби шумно вздохнула и накинула на плечо ремень камеры.
— Это глупо, Сидж. Это всего лишь портрет. Старик просто старается достать тебя!
— Но использовать день рождения внучки для достижения своих целей?.. — Си Джей покачала головой. — Я так не думаю. Томпсон Маккейд может быть тираном, но он искренне любит Лизу. Я не могу поверить, что он преднамеренно сделает что-нибудь, что может навредить ей. Он боится, вот и все.
— Боится чего?
Си Джей пожала плечами:
— Боится, что память его дочери потускнеет.
— В точку! Старый ворчун просто не хочет, чтобы кто-то занял ее место! Берегись удара в спину, Сидж.
— Что? — Си Джей выпрямилась и наклонилась вперед. — Почему?
— Старик вышел на тропу войны. Он собирается убрать соперницу своей дочери, то есть тебя!
— Меня? Нет! Я всего лишь друг, только друг.
Бобби остановилась в дверях и бросила скептический взгляд через плечо.
— Скажи это своему сердцу, Сидж. Я тебя слишком хорошо знаю. Не повторяй эту ошибку, девочка, только не сейчас.
Напоминание укололо Си Джей в самое сердце.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— К примеру, парень с шикарным мотоциклом, отполированным до блеска.
Она равнодушно пожала плечами.
— Да, неплохой был мотоцикл.
— Неплохой был парень, — парировала Бобби. — Но ты порвала с ним, когда он решил познакомить тебя со своей мамочкой.
— Он хотел серьезных отношений.
— И тот скалолаз из штата Айдахо?
— Ему была нужна мать для его детей.
— А как насчет франта, который выращивал собак, чтобы они потом были спасателями?
— Он хотел обязательств, черт возьми. Я еще не была готова запереть себя в клетку, как… — Си Джей запнулась, но было уже слишком поздно.
Бобби закончила предложение за нее:
— Как твоя мать?
— Послушай, я не должна давать тебе отчет о своей интимной жизни или о ее отсутствии. Ни тебе, ни кому-либо еще. Ты, кстати, не опаздываешь на работу?
Игнорируя свирепый взгляд соседки по комнате, Бобби развела руками:
— Так как ты уже отвергла серьезные отношения, роль матери и обязательства, то каким образом Ричард и Лиза вписываются в твое будущее?
Этот вопрос застал Си Джей врасплох.
— Будущее?
— Да, будущее или, грубо говоря, то время, которое нам осталось, прежде чем черви съедят наши глаза. — Нетерпеливо переложив ремень камеры на другое плечо и взяв рабочую сумку, Бобби хитро взглянула на подругу. — Скажи мне, почему ты хочешь, чтобы я вышла за Мори?
Сбитая с толку неожиданной сменой темы, Си Джей ответила, запинаясь:
— Ну, п-потому что он хороший человек и вы счастливы друг с другом.
— Абсолютно точно.
Она почувствовала, как краска заливает ее щеки.
— Это не то же самое, и ты это знаешь.
— Серьезно? Ричард тоже хороший человек. Ты счастлива с ним.
— Бобби, пожалуйста, не надо…
— И, если не ошибаюсь, Ричард Мэттьюс — человек, которому нужны серьезные отношения и мать для его ребенка, другими словами, все то, от чего ты готова бежать сломя голову. Так почему, позволь тебя спросить, ты все еще не покончила с этим?
Прежде чем Си Джей успела открыть рот, Бобби сама ответила на свой вопрос:
— Я скажу тебе, почему. Потому что впервые в этом сумасшедшем и полном приключений вихре существования, который называют жизнью, ты по-настоящему влюбилась. Это настоящая, кристально чистая, с ума сводящая любовь, от которой замирает сердце, от которой захватывает дух и мутится разум.
