— Я…
— Вот что, рыжая, — говорю, причем так спокойно — капитан бы удивился, — ради всех твоих богов, исчезни отсюда как можно скорее. И если ты… я тебя очень прошу.
— Тут опасно?
— Уйди прочь!
Подействовало. Я лицо пилоткой вытер, вывинтил до конца головку, вытащил взрыватель, гляжу — а из первого снаряда уже тол закапал.
Эх, градусник бы сюда, температуру засечь!
Вытопил первую троицу до дна, отбросил клещами — а не так уж страшно, думаю, как казалось. Да разве проход в минном поле проще делать? Или безопаснее?
И пошло дело. На третьей тройке даже осмелел — огонь немного прибавил — и ничего, сошло. Одну порцию к «Доджу» отволок, вторая поспевает.
Ну, думаю, если и дальше так хорошо пойдет, надо будет еще снарядов подвезти, побольше за один раз вытопить. Взрывчатка, она ведь в хозяйстве всегда пригодится, ее много не бывает. Подхватил второй ящичек с готовым толом и только на два десятка шагов отошел — зашипело позади яростно, со свистом. А потом земля из-под ног выдернулась — и грохнуло.
Глава 6
Плюхнулся я прямо на ящик. Черт, думаю, если сдетонирует — аминь. Останется от старшего сержанта Малахова две воронки плюс сизый дымок. С второго-то разу. Ха, вот хохма будет, если меня еще в один мир перебросит или обратно в мой. А что, чем не прямое попадание. Прямей уж некуда.
Все это, конечно, весело, но лежать на этом ящике еще хуже, чем на автомате, очень уж больно края в живот врезаются. Да и сыпаться сверху, похоже, перестало. Даже песок.
Приподнялся, смотрю — накрылась моя полевая лаборатория в самом прямом смысле этого слова. Только дым к небу поднимается.
Встал, отряхнулся — нет, чувствую, рано мне еще вставать. Вроде контузия не сильная, а ноги не держат. Хорошо еще, остальные держатели работают. Сел обратно на ящик, по карманам зачем-то начал хлопать. Черт, думаю, да что ж это я, какие еще сигареты, если я и курить-то никогда не пробовал? А жаль.
Повезло мне. Хорошо упал. Как раз в мертвой зоне. Большую часть осколков яма на себя приняла, а остальное в воздух поднялось, аккуратно через меня перелетело и метрах в десяти перед моим носом посыпалось. Осколков, кстати, не так уж много и было.
Сижу, жду, пока руки трястись перестанут.
Ну, Малахов, думаю, похоже, раз уж ты один раз официально погиб, то теперь тебя никакая зараза не возьмет. До ста лет доживешь и дальше жить будешь, пока от скуки не скиснешь.
Черт, но как мне за руль в таком состоянии садиться? И ящик этот тоже как-то доволочь надо.
И тут рыжая подбегает. Черт, думаю, явно она где-то неподалеку пряталась. Ну не могла она от самого замка успеть добежать.
— Эй, феодалочка, — говорю, — как проверить, я живой или мне все снится?
Ой, я ж ее обещал буржуинкой не обзывать. Ну, думаю, сейчас так врежет — сразу почувствую на каком я свете.
Нет, не врезала. Пожалела, наверное, контуженого.
— Что это было?
— Несчастный случай на производстве, — шучу. — ЧП, можно сказать. Die grobste Nichtbefolgung der Technik des arbeitsschutzes bei dem Umlauf mit den explosiven Stoffen.[8]
— И… и ты поэтому меня прогнал?
— Именно, — отвечаю и чувствую, что сейчас засну прямо на столе. Спать почему-то хочется, как от потери крови.
— Слушай, — бормочу, — фео… тьфу, рыжая. Срочно организуй кого-нибудь на переноску этого ящика в «Аризону». И…
— Встань.
— Зачем?
— Ты на нем сидишь.
Встал. А рыжая за этот ящик уцепилась — и подняла.
— Стой, — кричу. — А ну поставь. Надорваться хочешь?
— Так он же легкий.
— Знаю я, какой он легкий. А ну давай сюда. Забрал — действительно легкий. Вот только нести его отчего-то страшно неудобно. Руки не держат и ноги заплетаются.
— Отдай ящик, — это рыжая сбоку пристает.
— Не мешай, — бормочу. — И без тебя тяжко.
— Дай хоть помогу.
— Без таких помощников обойдемся. Ты почему приказ не… — Тут я в какую-то ямку сапогом угодил и чуть кубарем не полетел. Хорошо, Кара меня сбоку подхватила.
Кое-как доковыляли до «Доджа» — я тол несу, а рыжая — меня. Сел за руль, завел — нет, чувствую, точно с моста в ров слечу.
— Садись за руль.
— А можно?
— Теперь все можно. Главное — в ворота впишись.
И доехали. Вылез, головой потряс — вроде полегчало, но все равно — надо пойти отлежаться. А то я им тут такого понакомандую. А уж о том, чтобы в таком состоянии с взрывчаткой работать, и вовсе думать нечего.
Ладно, думаю, проверю только, как там у Арчета дела, и спать завалюсь. Тем более что у меня, пока я на ящике куковал, одна мысль возникла, и довольно правильная.
Выволокли мы с Карой оба ящика, запихнули их поглубже под полуторку. Гляжу — а гаврика гарнизонного нет.
— Эй, — говорю, — а часовой-то куда делся? Я его с поста не снимал.
— Так обед же был.
— Какой еще обед? В той яме десять кило тола рвануло, а тут — полторы тонны.
Ох и работнички.
— Значит, так, — говорю, — стой здесь, никого к машине не подпускай. Первых двух с мечами, кто будет мимо проходить, мобилизуешь на охрану, а сама найдешь вашего начальника караулов, ну, кто у вас там дежурства на башнях распределяет, и скажешь ему, чтобы составил на этот пост круглосуточное расписание. Задача ясна?
— Нет, — улыбается, — но все будет сделано.
— Ну, смотри, — говорю, — а то ведь котел так и стоит недочищенный.
Поехал проверить, как там у Арчета дела. Подъезжаю — а они как раз лестницу наверх затаскивают.
Белобрысый меня увидел, рукой помахал, веревку подхватил — ну, думаю, и ловок же он по камням скакать. Никогда горных козлов не видел, но так, как Арчет, не всякий козел, наверное, сумеет. Эх, и как я только вчера не сообразил веревку захватить?
— Ну как работа?
— Так ведь, — говорю, — работу я не здесь принимать буду. Сможете меня наверх затащить, неподвижным грузом?
— Запросто.
— Вот и давайте.
