мне стало интересно, и я пошла… то есть поползла в том направлении, и лишь на полпути сообразила, что зовут, вообще-то, меня. Меня? Да, меня – но быстрее передвигать конечности я все равно не смогу. Это и так слишком сложный процесс для моей бедной хрустальной головы. Поднять, передвинуть вперед, опустить – и так четыре раза! Раз-два, три-четыре – Господи, как сложно! Насколько проще было раньше – раз-два, раз-два. Интересно, как же лошади с этим справляются? Видимо, они значительно умнее людей… и прочих двуногих прямоходящих.
– Наконец-то, – в голосе рыжеволосой явственно слышится раздражение. – Я уж думала, что ты не доберешься ко мне до заката.
– Извини, подруга, – говорю я. – Но я, знаешь ли, слегка оглохла.
Доктор Рин пытается улыбнуться, но улыбка почти сразу же превращается в гримасу боли.
– Разумеется, ты оглохла, – шепчет она. – Было бы странно, если бы после взрыва такой силы у тебя сохранилась способность слышать. И именно поэтому я сейчас общаюсь с тобой телепатически.
И в самом деле… только сейчас до меня доходит, что Гвен разговаривает со мной, не раскрывая рта. А заодно я понимаю, что в ее облике – помимо того, что опознать в этом едва прикрытом обгорелыми лоскутами черно-багровом куске плоти прежнюю красавицу можно только по все еще тлеющим рыжим космам, – кажется мне столь неправильным.
– Гвен… ты… почему ты такая короткая?
– Надо же, заметила, – похоже, сил на мимику у доктора Рин уже нет. – Это все ерунда, мелочи… просто взрывом оторвало обе ступни… выше колена.
– Мелочи?!
– По сравнению с тем, что я уже добрых полчаса как мертва – да, мелочи.
– Гвен?!
– У меня сожжено больше трех четвертей кожного покрова, вдобавок, прости за неаппетитную подробность, в животе пирог с начинкой в десяток фунтов камней, приправленный колечками от серебряной кольчуги, – запнувшись, Гвендолин сухо закашляла, – и переварить его я точно не сумею. Проклятье, уже больше пяти лет не надевала эту дрянь… но в этот раз Алан лично попросил.
– Гвен, – повторила я. – Ты… ты же не можешь умереть.
– Еще как могу, подруга. Мы, высшие вампиры, твари живучие, – думаю, тебе это хорошо известно. Но выжить после такого днем, под прямыми лучами солнца…
– Я оттащу тебя в тень!
– Нет! – отозвалась Гвен, едва я коснулась ее плеч. – Ты что, не слушаешь меня? Я же сказала: я уже мертва! Меня удерживает лишь магия… но ее не хватит надолго, так что не трать зря время и силы – у тебя мало и того, и другого. Проклятье, так много надо сказать… ты слушаешь меня? – неожиданно вскрикнула она, пытаясь приподняться на локте. – Ты здесь, Бренда?
– Да, да, здесь и слушаю тебя… все в порядке.
– Холодно, – это прозвучало почти как жалобное поскуливание. Затем голос Гвен вновь окреп.
– Вот уж не думала, что при столь обширных ожогах можно испытывать чувство холода… или это особенности моего восприятия. А-а, неважно. Слушай внимательно. В этом караване должен был быть артефакт… амулет. Из серого халцедона.
– Может, и был.
– Не перебивай. Он должен был уцелеть при взрыве… амулеты подобной мощности не так-то легко разрушить. Найди его.
– Найти?! – игнорируя предыдущее указание Гвен, воскликнула я. – Однако ты сказала, подруга! Его запросто могло зашвырнуть прямиком на луну!
– Это вряд ли… при взрыве такой силы разлет осколков не должен был составить больше полутора миль. Воспользуйся лозой – он действительно очень мощный.
– Угу… и что мне с ним делать дальше? Отнести монсеньору Аугусто?
– Потом… и не ему… запомни, отец Рикардо Перес, иезуит… маленькая миссия в деревушке к югу от Мехико… только ему… и никому больше… слишком велик соблазн.
– Не волнуйся ты так, – успокаивающе сказала я. – Передохни. Я найду этот чертов амулет, этот, как его…
– Халцедон. Серый халцедон.
– Да, вот его. Обещаю.
– Некогда отдыхать! – затухающий голос у меня в голове неожиданно вновь обрел четкость. – Мое время кончается… Бренда, выслушай меня, внимательно выслушай – и, прошу тебя, не перебивай!
– Я слушаю, Гвен. Очень внимательно.
– Этот амулет – компас, указывает направление. Думаю, ты легко поймешь, как с ним работать. Он покажет тебе дорогу на север, в местность, которую вы здесь называете Запретные Земли.
Мне с большим трудом удалось удержаться от очередного восклицания. Запретные Земли, подумать только! Да пусть этот проклятый халцедон указывает дорогу хоть к потерянным сокровищам ацтеков – сунуться за ними в Запретные Земли отважится только настоящий безумец!
– Где-то там, – Гвен запнулась, словно переводя дыхание, – есть нечто – древний храм или пещера. Никто из живущих ныне не знает этого точно. Известно только, что большую часть времени это нечто находится вне этого самого времени – и пространства. Но скоро… очень скоро его путь пересечется с реальным миром, и тогда Камень вновь увидит свет нашего Солнца.
Слово «камень» умирающая вампирша выделила особо – так, что даже я со своей раскалывающейся головой сообразила, что речь идет вовсе не о придорожном булыгане.
– Камень – наследие, осколок из невообразимо древних времен. Некоторые легенды говорят, что он был сотворен в Лемурии. Другие – что ему поклонялись задолго до того…
Рауль в таких случаях витиевато заявлял, что «кувшин моих знаний показывает дно, досуха выпитый вашей мудростью». Лемурия… мой интерес к древней истории прорезался совсем недавно и носил чисто практический характер – знание прошлого этой земли могло помочь справиться с тем, что из нее вставало. За переделами же Юкатана мои познания ограничивались тремя названиями: Атлантида, Паке Романия и Ниддльстрем!
– …но все они сходятся на том, что в Камне заключена огромная, невообразимая мощь! Бренда! – Гвен стиснула мою ладонь с такой силой, что я с испугом глянула на землю – не шлепнулась ли перекушенная половинка. – Нельзя допустить, чтобы Камень попал в нечистые руки! Иначе древний Ужас обрушится на мир… нельзя… нельзя…
– И это все? – тихо прошептала я полминуты спустя. – Всего-то – прогуляться в Запретные Земли и мимоходом спасти мир? Нет проблем, я каждое утро, перед завтраком, откалываю номера и покруче – просто так, чтобы не потерять форму! Может, надо сделать еще что-то? К примеру, спуститься в преисподнюю и передать сатане привет от его бывших собратьев по райским кущам? Проклятье, Гвен, ну неужели ты не могла… И вообще, – добавила я, глядя на плывущее по небу одинокое белое облачко. – Если ты сейчас смотришь на меня оттуда, с небес, – а я думаю, так оно и есть, потому что должна же хоть в том мире быть какая-то справедливость – так вот, знай, что ты мне больше не подруга!
