телескопа, нацеленную на центр города. До того как появился Джонатан и помешал ей выполнить задуманное, она успела проверить диапазон действия телескопа. Если бы она отрегулировала его как следует, то смогла бы хорошо разглядеть каждый дом в Мерриам-Фоллс и здание текстильной фабрики. В ясные ночи она могла видеть даже противоположный берег Гудзона. Она была уверена, что когда-нибудь Джонатан тоже присоединится к ней. И они будут вместе смотреть на звездное небо.
– Я попрошу Ричарда позаботиться о приборе, – сказал Джонатан, продолжая спускаться по лестнице. Одной рукой он держался за ступеньки, а другой придерживал Реджину. – Не волнуйся. Я позабочусь обо всем.
Девушке не понравились его слова, но в ее положении она ничего не могла поделать. Наконец они спустились. Джонатан стоял во дворе между сараем и черным входом в пансион. Реджина ждала, когда он опустит ее на землю и начнет поучать. Но он молчал, продолжая двигаться дальше.
Каждый шаг больно отдавался у нее внутри. Боль в боку вскоре стала нестерпимой. Шарф зацепился за куст и съезжал с головы. Реджина попыталась выдернуть конец шарфа из куста, но это ей не удалось. Шарф соскользнул с головы и остался лежать на снегу. Она снова заерзала на плече Джонатана. Однако новый шлепок по заду прекратил их безмолвный спор. Ей не было больно, но гордость ее страдала. Реджина снова заколотила его по спине.
– Отпусти меня! – закричала она.
Реджина, висевшая на плече Джонатана головой вниз, лишь краем глаза увидела заснеженную улицу и услышала звонкий смех Люси и низкий глухой хохот Ричарда Фергюсона.
– Не отпущу, пока не доставлю туда, где тебе следует находиться, – заявил Джонатан тоном, еще более самоуверенным, чем всегда. – А теперь веди себя тихо, не то брошу тебя посреди улицы. Представь себе, что скажут соседи, когда, выглянув в окно, увидят тебя в сугробе.
К тому времени как Джонатан подошел к крыльцу своего дома, Реджину уже не волновали соседи. Ее мысли были заняты тем, как она убьет Джонатана Бельмонта Паркера при двух свидетелях и скроется.
– Я позабочусь о телескопе! – крикнул ей вслед Ричард Фергюсон. – Спокойной ночи, мисс Ван Бурен.
– Успокойся, – хихикая, добавила Люси Чалмерс. – Мистер Паркер заботится о твоей безопасности.
Реджина, насколько могла, приподняла голову и бросила на них испепеляющий взгляд.
Джонатан засвистел.
Девушка ткнула его локтем в бок.
Он выругался, но продолжал свистеть.
Бисби открыл дверь и приветствовал хозяина как ни в чем не бывало, будто для Джонатана было обычным делом возвращаться с фабрики, перекинув через плечо женщину.
– Мисс Ван Бурен поживет здесь некоторое время, – заявил Джонатан, опустив Реджину на пол. – Приготовьте чай, Бисби, – сказал он, увернувшись от кулака Реджины, нацеленного ему в челюсть.
Девушка поняла, что промахнулась. Голова у нее кружилась, все плыло перед глазами, сердце бешено колотилось. Если бы не крепкая рука подоспевшего Бисби, она бы рухнула на пол.
– Думаю, леди нужно присесть, – сказал Джонатан. Реджина свирепо взглянула на него.
– Леди нужно идти домой, – стиснув зубы, проговорила она и погрозила дрожащим пальцем Джонатану. – Если ты когда-нибудь еще осмелишься дотронуться до меня, я…
– Вот так, – сказал Джонатан, снова перекинув Реджину через плечо, и с улыбкой обернулся к дворецкому: – Чай подайте в комнату для гостей на втором этаже.
Бисби кивнул и, сдерживая смех, отправился на кухню. Походка у него с недавнего времени стала легкой и пружинистой.
Пока дворецкий занимался чаем и печеньем для их нежданной гостьи, Джонатан со своей ношей поднимался по широкой лестнице. Остановился на первой площадке между этажами и предупредил Реджину:
– Если не успокоишься, придется принять более строгие меры.
Девушка в ответ обозвала его таким словом, какого приличная молодая леди ее возраста и воспитания и знать не должна, после чего уцепилась за перила.
Джонатан легко оторвал ее от перил, поднялся на второй этаж, повернул налево и пошел по коридору, устланному персидским ковром с красным и золотым узором. Реджина даже в своем неудобном положении разглядела его, так же как несколько больших полотен и небольшую мраморную колонну, служившую подставкой для вазы с цветами.
Наконец Джонатан остановился у одной из дверей, вошел в комнату, ногой захлопнул дверь, запер, а ключ сунул в карман, что тоже не ускользнуло от внимания Реджины. Девушка была близка к обмороку и едва стояла на ногах. Заметив, что она покачнулась, Джонатан хотел поддержать ее.
– Не трогай меня! Не смей!
– Сядь, а то упадешь, – сказал Джонатан, не реагируя на ее грозный тон, и подвинул ей изящное кресло.
Реджина села, даже не поблагодарив Джонатана. На противоположной стене висело огромное зеркало в золоченой раме, и Реджина увидела свое отражение.
Волосы растрепались и свисали до плеч. Выглядела она как после драки. Раздумывая, как бы ей проскользнуть мимо Джонатана и выбраться из комнаты, она успела рассмотреть интерьер комнаты, отражавшийся в зеркале.
Изящная мебель с обивкой насыщенных розовых и золотистых тонов придавала комнате изысканный вид. Потолок цвета слоновой кости был отделан планками из темного дерева. На стенах того же цвета висели картины. Под одной из них, с изображением пухлого херувима, стоял маленький диванчик, обтянутый розовым бархатом. Кровать на высоких изящных ножках была, несомненно, из Франции. Розовое покрывало украшала золотая бахрома.
– Ты не можешь держать меня здесь, – заявила Реджина. Она уже пришла в себя, лицо ее порозовело.
– Ты еще не знаешь, на что я способен, – сказал Джонатан, подумав, не совершил ли он самую большую ошибку в своей жизни. Он запер себя и Реджину в комнате с очень соблазнительной кроватью, которая стояла всего в нескольких шагах от них.
– Не угрожай мне! – возмутилась она. – У тебя нет никакого права держать меня здесь.
– Я просто забочусь о женщине, на которой намерен жениться, – ответил Джонатан, расхаживая по комнате. – Уверяю тебя, это совершенно нормальная реакция. – Он посмотрел на нее. – Я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности. И не важно, какие у тебя на то причины.
Он говорил так твердо и уверенно, что Реджина поняла: пытаться переубедить его – пустая трата сил. Она поднялась с кресла. Ей стало жарко. Не только потому, что в доме было тепло, но и от взглядов Джонатана. Ей хотелось снять пальто, но она опасалась, что останется в одной нижней юбке, прежде чем успеет опомниться.
– Если ты думаешь, что я – твоя собственность, – дрогнувшим от возмущения голосом произнесла она, – то глубоко ошибаешься.
– Я отнюдь не собираюсь приобретать тебя в собственность, – возразил Джонатан, подходя к ней. Глаза его сверкали. – Но собираюсь на тебе жениться. Чего бы это мне ни стоило.
– Я никогда не выйду за тебя замуж! – закричала Реджина. – Выпусти меня отсюда!
В дверь постучали.
Джонатан открыл, впустил дворецкого и встал между Реджиной и дверью, не давая ей выбежать из комнаты.
– Что-нибудь еще, сэр? – спросил Бисби.
– Нет, – ответил Джонатан. – Я сам позабочусь о мисс Ван Бурен. Лично.
Реджина возмутилась, но не произнесла ни слова, пока слуга не скрылся за дверью. Джонатан снова запер дверь и положил ключ в карман. Затем подошел к столу, взял чашку с чаем и протянул Реджине. Ей очень хотелось выбить чашку у него из рук, но она сдержалась. Леди это не к лицу. А она – леди.
Чай был горячий, с сахаром и сливками. Реджина сделала глоток и снова села в кресло.
– Я сейчас разожгу огонь в камине, – сказал Джонатан.
Реджине стало смешно. Ей и так было жарко в тяжелом шерстяном пальто. И дело было даже не в пальто, а в том, что она заперта в спальне наедине с мужчиной, о котором мечтала все эти недели, хотя и не хотела в этом признаваться.
– Я хочу домой, – настойчиво сказала она.
Джонатан не обратил ни малейшего внимания на ее требование. Как и обещал, принялся разжигать камин. В нем уже заранее были аккуратно уложены небольшие поленья и бумага для растопки. Джонатан зажег спичку и поднес к бумаге. Вскоре загорелись, весело потрескивая, поленья. Жар от камина быстро распространился по комнате и достиг того угла, где в кресле времен королевы Анны сидела Реджина.
– Тебе не удастся долго скрывать свои намерения, несмотря на темноту, – сказал Джонатан, повернувшись к ней. – Одну или две ночи ты сможешь наблюдать за городом, но потом кто- нибудь заметит, что твой телескоп направлен совсем не на луну. Это слишком опасно.
– Я должна что-то сделать, – возразила Реджина. – Не могу ждать, когда убьют еще одну мою подругу.
Джонатан посмотрел на нее, и она снова почувствовала волнение.
– И я не хочу выходить за тебя замуж, – сказала Реджина, сверкнув синими, как сапфир, глазами. – Отопри дверь и дай мне уйти.
– Нет.
– Ты грубый. И упрямый, и…
– Я просто благоразумный, – сказал Джонатан. – Благоразумие не помешало бы и тебе. Ну а теперь сними пальто и отдыхай. Твой чай остывает.
Потеряв самообладание, Реджина шагнула к нему и замахнулась, но Джонатан успел схватить ее за руку, обнял и сказал:
– Ты будешь там, где тебе не грозит опасность.
– Здесь мне тоже небезопасно оставаться, – задыхаясь, промолвила Реджина. Она не имела в виду убийцу, и оба знали это.
– Я не собираюсь соблазнять тебя, как бы мне этого ни хотелось, – нежно шепнул Джонатан. Его дыхание коснулось завитков на ее висках, он нежно приглаживал ее растрепанные волосы. Реджина задрожала в его объятиях. – Мой долг оградить тебя от опасности.
Последние слова он
