– Сколько лет тебе было?
– Не помню точно – лет двенадцать, наверное. Он целыми днями сидел дома, смотрел телевизор и читал бульварные газетки. Он обожал эти газетки, в них был смысл его жизни, если не считать выпивки.
– Он тебя бил?
– Не то чтобы очень сильно – просто он терял голову от ярости. Ему приходилось целыми днями сидеть дома среди женщин, как в курятнике. Он ненавидел это, чувствовал себя неполноценным, словно больше не мужик. Он вынужден был занимать деньги у старухи на выпивку. Бесконечные ссоры моих сестер действовали ему на нервы. Я был единственным мужчиной рядом с ним. И пойми, Джуно, в детстве я был чудовищем. Я был просто куском дерьма, от которого не приходилось ожидать ничего хорошего, и мой старик прекрасно понимал это, – Джей повернулся к ней, прижав подбородок к плечу, с выражением бессильной злости в глазах.
Одноглазый приподнялся в надежде, что они встанут и тронутся в путь.
– Я только хотел, чтобы ты поняла одну вещь, Джуно, – Джей продолжал, снова отвернувшись. – Ты должна знать… – он потер лоб, подыскивая слова. – У меня никогда не было того, что есть у тебя. Я свалился с другой планеты. Во всех этих местах есть что-то такое… Я не знаю, что это, но я не могу с этим справиться, – его голос задрожал. – Я не хочу морочить тебе голову, но у меня такое чувство, словно я схожу с ума. Мне нужно уйти отсюда, – он спрятал лицо в ладонях.
– Хорошо, пойдем домой.
– Нет! Ты не поняла! Я должен вообще уйти. Уехать отсюда. Из вашего дома. От твоей семьи. От тебя. У меня в голове все смешалось.
– Я что-то не понимаю, – она резко села. – Ты хочешь уехать обратно в Лондон?
– Да, вот именно. Впрочем, не знаю.
– Если тебе плохо тут, ты можешь взять «птенчика» и уехать. Не обязательно даже прощаться, – ей совсем не хотелось, чтобы он уезжал, пытаясь убежать от каких-то демонов, которых пробудило в нем это место, но она ясно видела, что он на грани срыва, и его состояние пугало ее.
– Но не могу же я так по-свински поступить с твоей семьей.
– Я все устрою, – убеждала она. – Я скажу, что ты вспомнил об одной важной встрече. Или, если хочешь, совру, что мы поссорились и я велела тебе убираться. Мне поверят, учитывая мою репутацию.
– Я не знаю, как мне быть, Джуно. Я не понимаю, что со мной, черт возьми, – он дрожащими руками провел по волосам. – Прости. Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшим. Мы же почти не знаем друг друга. Черт подери! – он опять уткнулся лицом в ладони.
Джуно смотрела на его сгорбленную спину и не знала, как поступить. Он выпустил поводок из рук, и Раг убежал прочь. Джуно тоже отпустила двойняшек и на коленках подползла к Джею. Она обняла его за плечи и прижалась грудью к его напряженной спине. На секунду он напрягся еще больше, а потом положил свои руки поверх ее рук и еще плотнее прижал их к себе. Они замерли в этом странном тесном двойном объятии, таком надежном и уютном, что оба боялись пошевелиться.
– Ты, конечно, считаешь, что я полный мишугене, да? – пробормотал он.
– Если бы я знала, кто такой мишугене, я бы тебе ответила, – Джуно прижалась подбородком к его плечу. – В Лондоне они водятся?
Он нервно рассмеялся:
– Это значит «чокнутый» на идише.
– Я не считаю, что ты чокнутый, – Джуно покачала головой. – Я только хочу, чтоб ты мне рассказал…
– Не надо, – прервал он, сжав ее руку. – Если ты узнаешь всю правду обо мне, я стану тебе противен. Именно поэтому я злюсь, когда ты начинаешь задавать вопросы. Если я на них отвечу, ты не сможешь меня полюбить.
– Так ты все-таки хочешь, чтобы я тебя полюбила? – Ее сердце колотилось ему в спину.
– Да, – прошептал он.
– Ничего не зная о тебе?
Он не ответил. Прошло бог знает сколько времени, но они все сидели, молча прижавшись друг к другу Джуно не знала, о чем он думает, она обнимала его, чтоб он чувствовал себя в тепле и безопасности, и замечала, как напряжение постепенно уходит из его плеч, как расслабляется его тело, а дыхание становится спокойным и ровным.
– Спасибо, что выслушала меня, – сказал он наконец деланно беспечным и бодрым голосом. – Не понимаю, что на меня накатило. Наверное, сработал коктейль твоей мамы. Наговорил тут глупостей. Я не поеду сейчас в Лондон.
– Нет? – почувствовав огромное облегчение, Джуно прижалась щекой к его холодному уху и посмотрела вдаль. Там между деревьями едва заметно виднелась крошечная церковь.
– Ни за что. Должен же я попробовать рецепты твоей знаменитой мамы, в конце концов, – хотел пошутить Джей, но вышло натянуто. Он снял руки Джуно со своих плеч, как сбрасывают пальто, в котором стало душно, быстро поднялся на ноги и надел очки.
Сидя на корточках, Джуно потирала онемевшие ноги и глядела по сторонам. Она старалась не обижаться на него. То, что он все-таки принял ее участие, значило гораздо больше.
Вдруг она заметила, что собаки исчезли.
– Господи, где же собаки?
– Черт подери!
