Юнис запнулась и сокрушенно покачала головой.
Только сейчас Бритт рискнула взглянуть на Крейга. На мгновение, пока он не отвел взгляд, ей показалось, что она увидела боль в его глазах. Неожиданно ей пришло в голову, что Крейг очень редко упоминал о своем старшем брате. Бритт знала, разумеется, что они были очень привязаны друг к другу. Семейное предание гласило, что Крейг всю жизнь тянулся за Мартином, который был несколькими годами старше. Именно Мартин научил младшего брата ходить под парусом, помог подготовиться к поступлению на юридический факультет Гарвардского университета…
Юнис продолжала что-то говорить, — должно быть, пыталась оправдаться, — но Бритт уже слушала ее вполуха. Как ни странно, мысль о том, что она оказалась неподходящей женой для отпрыска знаменитой семьи Дугласов, больше не причиняла ей боли.
Как она могла так заблуждаться в отношении Юнис? Теперь Бритт стало ясно, что свекровь не имела в виду ничего плохого, наставляя и поучая молодую невестку. Единственное, в чем ее можно было бы упрекнуть, так это в родительском эгоизме.
Неожиданно Бритт вспомнился один эпизод, имевший место во время медового месяца. Горя желанием как можно больше узнать о семье, с которой она только что породнилась, Бритт попросила мужа рассказать о матери и вдове его старшего брата. Однако Крейг уклонился от прямого ответа, сказав, что скоро она познакомится с Юнис и Стефани и тогда сможет составить свое собственное мнение о них.
Тогда впервые перед Бритт открылась другая сторона характера Крейга — его сдержанность, черта, впоследствии ставшая такой привычной. Она была немного обижена этим ответом и хотя, разумеется, больше никаких вопросов не задавала, ей почему-то не пришло в голову, что Крейг сомневается в правильности своего выбора теперь, когда первый порыв страсти угас. Когда же ей впервые показалось, что Крейг стыдится своей жены? Не тогда ли, когда, перешагнув порог элегантной гостиной в особняке Дугласов и впервые увидев Юнис, Бритт поняла, какая громадная пропасть разделяет ее и Крейга? Или когда сам Крейг стал меняться, все больше отдаляясь от нее, словно отгораживаясь невидимой стеной?..
Послышались шаги, прервавшие ход мыслей Бритт и монолог Юнис. Бритт повернула голову и увидела Стефани, устремившую на нее холодный взгляд своих зеленых глаз. Как всегда, элегантная и стройная, в красивом платье и с тщательно уложенными волосами, Стефани, сверкая ослепительной улыбкой, вновь заставила Бритт почувствовать свою неполноценность.
Как будто угадав ее мысли, Стефани улыбнулась еще шире.
«Возможно, я и заблуждалась в отношении свекрови, но уж в злонамеренности Стефани никаких сомнений быть не может», — подумала Бритт и уже приготовилась к потоку внешне вежливых, а на деле исполненных ехидства слов.
— Какое счастье, что слухи о твоей гибели оказались сильно преувеличенными, дорогая невестушка! — воскликнула Стефани, целуя Бритт в щеку ледяными губами.
Грациозно опустившись в мягкое кресло, она продолжала:
— Ну, как ты находишь наш старый добрый Дуглас-Гроув? Наверное, он кажется тебе скучноватым после того… края наслаждений, в котором ты побывала…
Она обернулась к Крейгу и подмигнула, как бы приглашая посмеяться над своей шуткой.
— Калифорния не была для меня краем наслаждений, поскольку я была в основном занята тем, что зарабатывала себе на жизнь, — холодно парировала Бритт. — А что касается возвращения в Дуглас- Гроув… Разумеется, я очень рада, что вернулась к своему дорогому мужу.
Стефани прищурила глаза и слегка стушевалась.
— Неужели? Но тут есть некоторое неудобство для тебя, дорогая. Не забывай — наш город мал, и здесь всегда найдется кто-нибудь, кто усомнится в твоей невероятной истории. Мы-то, разумеется, знаем, что это правда, но… Остальных убедить в этом будет не очень-то легко.
Юнис нахмурилась.
— Не понимаю, Стефани, почему кому-нибудь придет в голову сомневаться? А где же, по-твоему, была Бриттани все это время?
— Ну, люди могут сказать, что она просто решила… сбежать от мужа. Мы, конечно, знаем, что все это чепуха, но ведь в нашем городе всегда найдутся желающие посплетничать о семье Дугласов, — пожав плечами, произнесла Стефани.
— Вряд ли стоит обращать внимание на сплетни, — возразила Юнис. — Впрочем…
Она на секунду задумалась.
— В такой ситуации семья должна держаться вместе. Я позвоню Расселу Арнольду, издателю «Курьера», и попрошу в должном свете представить возвращение Бриттани. Этот человек кое-чем обязан Дугласам, так что, я думаю, он не откажется выполнить мою просьбу. А через неделю мы можем дать небольшой обед, пригласить Эквайеров и еще кое-кого из влиятельных людей города. Я уверена, что тогда слухам будет положен конец.
Бритт взглянула на Крейга. На его лице застыло странное выражение. Вспоминал ли он, что именно после обеда с Эквайерами она сбежала на Мауи?
С того достопамятного вечера Бритт много размышляла над тем, что тогда произошло, и многое ей стало ясно. Путаница с заказами в овощном и цветочном магазине, звонок миссис Эквайер, о котором ей почему-то забыли сообщить, пересоленный суп — все эти мелочи не могли быть простым совпадением. Стефани явно пыталась выставить ее в невыгодном свете, и избежать этого Бритт удалось лишь благодаря своевременной помощи миссис О'Брайен и миссис Эквайер. Ну и, конечно, ей просто повезло. Если бы ситуация повторилась, она действовала бы иначе…
Внезапно ей пришла в голову мысль, заставившая Бритт улыбнуться.
— Я думаю, мне нужно вести себя, как обычно — это будет лучшим доказательством того, что со мной все в порядке, — сказала она. — Почему бы мне самой не заняться подготовкой обеда? Тогда сами собой утихнут слухи о том, что у меня нелады со здоровьем или что между мною и Крейгом что-то не так.
Она боялась, что Юнис начнет возражать, но свекровь одобрительно кивнула.
— Весьма разумная мысль, Бриттани. Тогда никому и в голову не придет заподозрить, что вы намеренно скрывались все это время.
Она перевела взгляд на старшую невестку.
— Конечно, дорогая, вы тоже должны помочь нам пресечь эти нелепые сплетни. В такие минуты семья должна держаться вместе.
На лице Стефани отразилась внутренняя борьба. Она пробормотала, что постарается, но Бритт была уверена, что невестка не упустит случая не развеять, а наоборот, посеять слухи.
Как и следовало ожидать, следующие несколько дней оказались нелегкими. Верная своему слову, Юнис связалась с редакцией «Курьера» и ненавязчиво напомнила издателю о его долге по отношению к семейству Дугласов. В тот же день явился репортер, чтобы взять интервью у Бритт. Он был весьма любезен, хотя в некоторых его вопросах проскальзывал скептицизм.
Собравшись с духом, Бритт поведала журналисту, какой шок она пережила, так близко соприкоснувшись со смертью, когда самолет, на котором она летела, упал в море и почти все пассажиры погибли.
— Мне кажется, у меня на какое-то время помутился разум. Некоторые события полностью выпали из памяти… Помню только, что я бродила по городу, как в тумане, и думала только об одном… Я чувствовала себя виноватой, что осталась жива, когда столько людей — а ведь среди них были дети! — погибло, — рассказывала Бритт.
Эта часть ее истории была сущей правдой, и она почувствовала себя гораздо уверенней.
— Не знаю, сколько времени прошло, но в конце концов я очутилась в Сосалито. Я совершенно не помнила, что со мной случилось, а последние четыре года вообще выпали из памяти. К тому же я где-то потеряла бумажник… В отчаянии я забрела на какой-то склад, чтобы попросить помощи, и там познакомилась со Стеллой Слански…
Бритт принялась рассказывать, как Стелла предложила ей работу на комбинате, как была добра к ней. Здесь все пошло гладко, потому что Бритт говорила правду. К тому времени, как она закончила свою историю, описав, как к ней чудесным образом возвратилась память, чувствовалось, что репортер, поначалу настроенный несколько скептически, в конце концов поверил всему, что услышал.
