И только когда он ушел, оставив Бритт наедине с Крейгом, молодая женщина почувствовала, что от волнения так сжала кулаки, что у нее даже заболели пальцы. Она ожидала от мужа слов одобрения — вот, мол, как здорово она умеет врать, — но вместо этого он коротко заметил, что ей, похоже, надо выпить, чтобы успокоиться, и принес жене стакан шерри.
Если встреча с репортером была подлинным испытанием для Бритт, то радушное приветствие миссис О'Брайен искренне порадовало ее, хотя одновременно Бритт почувствовала себя виноватой.
— Я одна не верила, что вы погибли, — торжествующе возвестила кухарка, утерев слезы. — «Попомните мои слова, — сказала я мистеру Крейгу, когда услышала эту новость, — эта девочка рано или поздно непременно объявится. Если бы она действительно умерла, я бы это почувствовала, а чутье мне подсказывает, что она жива. Чутье еще ни разу меня не подводило!» Если бы он только меня послушал… А то ведь весь извелся от горя, бедняжка! Бродил по дому, как привидение, ничего в рот не брал, ни с кем не разговаривал. И так почти целый год…
Она остановилась, чтобы перевести дух, и пристально посмотрела на Бритт.
— Уж не знаю, что там между вами произошло, но одно могу сказать точно — мистер Крейг чуть сам не умер, когда узнал, что вы разбились!
«Не от горя он чуть не умер, миссис О'Брайен, а от сознания своей вины», — с горечью подумала Бритт, но вслух не стала подвергать сомнению рассказ кухарки.
Интервью было напечатано в вечернем выпуске «Курьера». Совсем небольшое и под неброским заголовком, оно тем не менее сумело притушить поднявшиеся было сплетни по поводу возвращения Бритт.
Тут же начались телефонные звонки. Большинство звонивших выражали искреннее сочувствие и радость, хотя нашлись и такие — вроде подруги Стефани, — кто позвонил явно из любопытства, почувствовав, что пахнет сенсацией и в надежде выведать какие-нибудь скандальные подробности.
Отвечавшая на звонки Юнис держалась, как всегда, с достоинством, и у Бритт, до которой весь вечер доносился неторопливый ледяной голос свекрови, больше не осталось сомнений в том, что скандалу в Дуглас-Гроув, опорочившему почтенную семью, не суждено разгореться.
Накануне ночью в мотеле Бритт не могла сомкнуть глаз, и не только потому, что днем ей предстояла встреча с Юнис и Стефани. Значительно более серьезной проблемой представлялась ей следующая ночь, когда придется оказаться в одной спальне с Крейгом. Хотя интимные отношения между ними стали редкостью в последние месяцы перед ее отъездом, Крейг никогда не заговаривал о том, чтобы перебраться в другую комнату. Если он сделает это сейчас, всем станет очевидно, что между ними что-то неладно.
Пока Крейг ни словом не упомянул о предстоящей ночи. Молчала и Бритт. И вот теперь, когда они впервые после ее возвращения поднимались наверх в спальню, молодая женщина нервничала, не зная, чего ожидать и как себя вести.
Она молча удалилась в гардеробную, чтобы переодеться, а когда несколько минут спустя появилась в спальне, облаченная в ночную рубашку и халат, то обнаружила, что Крейг постелил себе на диванчике и уже спит. Странное чувство одиночества охватило Бритт. Она скользнула в широкую двуспальную постель, но уснуть никак не могла.
Бритт попыталась сосредоточиться на очередной главе своей кулинарной книги, но мысли ее все время возвращались к Крейгу. За весь этот день он лишь один раз, да и то явно чтобы угодить матери, поцеловал Бритт. Мимолетное прикосновение его губ разбудило в ней воспоминания, которые она предпочла бы забыть.
Какими жгучими и страстными были некогда поцелуи Крейга, не то что это вежливое холодное прикосновение! И с какой готовностью сама она подставляла мужу губы и открывала сердце, принимая дар его любви и даря любовь сама… Что же случилось? Почему все вдруг так изменилось? Даже если он понял, что его женитьба была ошибкой, неужели страсть, некогда бросившая их в объятия друг друга, ничего не значит?
По щеке Бритт поползла непрошеная слеза. Перевернувшись на живот, она уткнулась лицом в подушку. Ей наконец удалось уснуть, но и во сне она видела Крейга. Вот он ложится рядом с ней, обнимает, и прикосновение его ладоней заставляет трепетать ее тело…
Возбужденная этим видением, Бритт проснулась, протянула руку и обнаружила, что кровать рядом с ней пуста, а простыни холодны. Больше ей уснуть не удалось. Она так и пролежала до рассвета, устремив взор в потолок и глотая слезы.
На следующий день навестить Бритт пришла миссис Эквайер. Юнис, верная своему решению вести привычную жизнь, отбыла на заседание клуба садоводов, которые обычно проходили по четвергам.
Когда раздался звонок в дверь, Бритт сидела в библиотеке и сочиняла письмо Дэвиду — надо было как-то объяснить ему, почему она задерживается в Дуглас-Гроуве на несколько недель.
На звонок никто в доме не отозвался. Подождав с минуту, Бритт вспомнила, что Чарльз — а именно в его обязанности входило открывать двери — повез Юнис в клуб. Значит, придется идти ей.
Бритт поднялась и, открыв двери, увидела миссис Эквайер, ласково улыбавшуюся ей с порога.
Уже через несколько минут они сидели рядышком на диване в гостиной и пили чай. Глаза миссис Эквайер, как всегда, лучились добротой, но взгляд, которым она окинула Бритт, был не лишен проницательности.
— А вы заметно изменились. Еще бы, столько пережить! Наверное, вам нелегко пришлось… Ну, не будем говорить об этом! Главное — что вы здесь. С вами все в порядке, дорогая?
В голосе миссис Эквайер было столько сочувствия, что у Бритт на глаза навернулись слезы. Поставив чашку на стол и стараясь не встречаться взглядом с гостьей, она еле слышно проговорила:
— Я чувствую себя прекрасно, миссис Эквайер.
— Пожалуйста, называйте меня Луизой! Но я спрашивала не только о вашем здоровье. Если вас беспокоят сплетни, поверьте, кое-что действительно поговаривают о вас и Крейге, но большинство людей вам сочувствуют и желают всего наилучшего.
Она запнулась, не зная, стоит ли говорить дальше, но, должно быть, молчание Бритт придало ее решимости. Взяв собеседницу за руку, миссис Эквайер продолжала:
— Мне кажется, я обязана вас предупредить — остерегайтесь Стефани! Она вам не друг. До меня дошли кое-какие странные слухи… Мне почему-то кажется, что их могла распустить только она!
— Я вас не понимаю, миссис… простите, Луиза, — в изумлении произнесла Бритт. — Зачем Стефани распускать обо мне слухи?
И снова Луиза Эквайер заколебалась, а затем с явной неохотой продолжила:
— Вскоре после вашего отъезда мы с Джоном какое-то время жили врозь, правда, недолго. Он всегда был слишком неравнодушен к молодым женщинам. Я знала это еще в ту пору, когда мы только поженились, но не придавала особого значения его интрижкам, поскольку они были всего лишь интрижками, и не более того. Но в один далеко не прекрасный день я поняла, что происходит нечто серьезное. Когда я узнала о связи мужа со Стефани, я уехала из дома. Он умолял меня вернуться, но я сказала — или я, или она.
Луиза на мгновение умолкла и невесело усмехнулась.
— К счастью, Джону хватило ума понять, что Стефани привлекали лишь его банковский счет и высокое положение. Вряд ли она догадывается, почему они расстались. Зная Джона, я могу предположить, что он выдумал какой-нибудь благовидный предлог, чтобы не ущемлять ее гордость. Не мог же он сказать, что предпочел свою бесцветную жену такой блестящей молодой красавице!
Луиза снова умолкла и внимательно посмотрела на Бритт.
— Вы, наверное, удивлены, зачем я все это вам рассказываю. Поверьте, причина есть. Мне кажется, я должна предупредить вас, что с тех пор как Джон порвал со Стефани, а Крейг стал партнером в его фирме, Стефани начала охоту за вашим мужем. То, что ее усилия не увенчались успехом, говорит о том, что он не лишен здравого смысла и был слишком поглощен своим горем. Но боюсь, что она не оставила своей затеи, невзирая на то, что вы вернулись. Те слухи, что достигли моих ушей, явно распространяют ее подруги. Их цель — всячески опорочить вас. Заклинаю — не позволяйте этой злодейке разрушить ваш брак!
Бритт, наконец, обрела дар речи.
— Связь вашего мужа со Стефани… Когда вы о ней узнали?
— Вскоре после вашего отъезда. Собственно говоря, впервые я заподозрила неладное, когда мы обедали у вас. Мне не составило большого труда узнать, что обычно они встречались днем в небольшом
